|
Мы не должны позволять себе ни единого непроизвольного жеста! Анна ответила тихим голоском: — Но он встал на колени! — Естественно,сказал Иоанн с удивлением. — Нет. — Что «нет»? — Он не встал на улице, когда его старались заставить. Я направлялась в храм, телохранители проскакали вперед, очищали дорогу, народ как обычно опускался на колени, а этот дерзкий схватился за меч. Он тяжело ранил моего стража. Его бы убили, но я вмешалась... — Ты сделала верно,одобрил Иоанн.Этих гипербореев лучше не раздражать. Им только дай повод, завтра же их войска окажутся под стенами Константинополя! А это может лишь ускорить падение нашего города. — Разве это так уж неизбежно? Он печально наклонил голову: — Империя слабеет с каждым днем. А славянский мир и без того уже вторгся в наши владения. К счастью, они пока что, очарованные нашим величием, охотно забывают свои племена и становятся подданными империи. Но есть племя росов, их послы сегодня добивались увеличения дани... Да, мы платим им золотом, чтобы не терзали нас набегами. У них сейчас появился неплохой полководец по имени Святослав. К нашему несчастью, он еще и великий князь Руси... Это значит, что он может бросить на войну всю мощь их быстро растущей страны. Я не знаю, какое чудо должно произойти... И кто или что смогло бы стать таким чудом. Он осекся, увидев, как внезапно заблестели ее чудесные черные глазенки. Бедная девочка уже представила себя спасительницей столицы империи! — Боюсь,сказал он тяжело, ибо рожденные в порфире должны знать безжалостную правду с пеленок,боюсь, что гибель и падение славного Константинополя случатся уже при нашей жизни. При твоей — наверняка. Уже ходит по земле тот человек, которому суждено разрушить наши ранее несокрушимые стены... Возможно, это как раз и будет неистовый Святослав. Он уже нацелен на нас. Но даже если как-то сумеем ему помешать, то его сын уж точно довершит дело отца! Но по ее личику он видел, что мысли маленькой принцессы далеко. И точно, она зябко передернула плечами, но ответила совсем не то, что он ожидал: — Он сказал, что лучше примет смерть, но на колени не встанет даже перед Богом... И тогда я велела все оставить так, как есть. Ведь тучи саранчи не лучше тучи варваров, но мы же на них не гневаемся? Я унизила его гордость, указав дикарю на его место, и он, несмотря на свою дикость, понял... — Понял ли? — усомнился Иоанн. — Понял! Стоило взглянуть на его лицо. — Ты мудра не по возрасту... моя дорогая. Она чувствовала, что базилевс едва не назвал ее дочерью, он любил ее, как и ее старших братьев: Василия и Константина, но если их постоянно наставлял как вести дела империи, когда станут базилевсами, то ее ласкал и баловал. Она спросила напряженно: — Но почему он встал на колени теперь, когда его никто не заставлял? Иоанн нахмурился. Взгляд его ушел в сторону. Она чувствовала, что он знает, ибо у мужчин есть что-то общее, о чем они не говорят, но как-то знают, вернее — ощущают свое единство. И понимают поступки друг друга, даже если разделены горами и морями, происхождением, языками. — Их натура темна,ответил он наконец с великой неохотой.Они — бурлящий котел страстей и противоречий. Это наш народ империи укрощен разумом и верой в Христа, а росы. |
