|
Отпустив Виггз кивком головы, принцесса напряженно ждала продолжения. Когда они оставались наедине, Бельвейн оказывала на Гиацинту какое то странное воздействие. Было что то в величественных манерах этой дамы, от чего принцесса чувствовала себя неловкой и виноватой, как школьница, которая плохо себя вела. Я сам часто ощущаю нечто подобное, беседуя с издателями, а Роджер неоднократно упоминает об одном из своих дядюшек, перед которым он всегда оказывался в самом невыгодном положении. Это, по видимому, довольно распространенное явление. – Всего навсего несколько проектов на рассмотрение вашего величества – ах, как глупо с моей стороны, – я хотела сказать, «вашего высочества». Может быть, конечно, они и не заслужат одобрения вашего высочества, но если вы сочтете их достойными… словом, я на всякий случай изложила их в письменном виде. – И она стала разворачивать один за другим листы пергамента, сияющие всеми цветами радуги. – Как красиво! – Гиацинта не могла сдержать искреннего восторга. Графиня вспыхнула от удовольствия. Она обожала цветные чернила, перья, линейки, карандаши. В ее Дневнике день недели всегда был подчеркнут красным, а самые важные слова она обычно выделяла золотом. Едва раскрыв Дневник, вы понимали, что перед вами настоящее произведение искусства. Первый лист был озаглавлен: «Проект экономии в королевстве». («Экономия» сразу бросалась в глаза, выведенная красным.) Следующий назывался: «Проект безопасности королевства». («Безопасность» притягивала взор, сияя небесной голубизной.) Третий лист носил заглавие: «Проект поощрения искусств и литературы в королевстве». «Королевству» на этот раз было явно тесновато. Чутье истинного художника подсказывало графине, что заглавие обязано уместиться на одной строке, но она начала писать слишком крупными буквами, а поскольку зеленые чернила были на исходе, не могла себе позволить начать заново. Всего таких листов оказалось никак не меньше десятка. К концу третьего принцесса беспокойно заерзала в кресле. К концу пятого она поняла, что затесалась в королевское семейство, скорее всего, по недоразумению. К концу седьмого она дала себе честное слово, что, если графиня на этот раз ее простит, она никогда больше не будет такой дурной девочкой. К концу девятого она еле сдерживала слезы. В начале десятого листа красовалось заглавие ярко оранжевого цвета: «Проект развития пластики в королевстве». – Да, – пролепетала Гиацинта слабым голосом, – мне кажется, это неплохая мысль. – Я подумала, что, если ваше высочество одобрит эту затею, мы как раз сейчас могли бы… Гиацинта вдруг почувствовала, что заливается краской стыда. – Я полагаюсь на вас, графиня. По моему, вы разбираетесь во всем этом куда лучше, чем я. Ничего подобного она никогда не сказала бы своему отцу. Глава 5 Графиня Бельвейн потворствует своим слабостям Графиня Бельвейн сидела на троне (на поваленном стволе у опушки леса) в окружении толпы придворных – той воображаемой аудитории, с которой она не расставалась ни на минуту. Она чувствовала себя не в своей тарелке, чего с ней почти никогда не случалось, но сегодня для этого были все основания. Дело было в том, что ее королевское высочество изъявила желание провести смотр недавно организованной Армии Амазонок Ее Королевского Высочества (см. Проект II – «Безопасность королевства»). Вы, наверное, спросите: «Что же в этом ужасного?» Вот что: никакой Армии Амазонок и в помине не было. Никогда! А чтобы не обременять ее высочество тревогой за безопасность королевства, графине приходилось регулярно получать жалованье за всю Армию. Любая неприятность обращала Бельвейн к любимому Дневнику, он был незаменимым источником утешения в горе. |
