|
Итак, ему пришлось ждать в надежде, что что то случится. И вот сначала появилась Виггз и, наконец, Гиацинта. Теперь он был очень рад, что остался в лесу. На другой день Гиацинта снова появилась на том же месте. – Я знал, что вы придете, – сказал Лионель. – Не правда ли, все так же красиво, как вчера? – Мне кажется, еще красивее, – ответила Гиацинта. – Вы имеете в виду эти легкие белые облачка? Это я придумал разбросать их по небу. Я так и знал, что вам должно понравиться. – Интересно, что вы делали целый день? Вы были очень заняты? – Не очень. Во всяком случае, у меня нашлось время петь. – А почему вы пели? – Потому, что я молод, и потому, что лес так красив. – И я тоже пела сегодня утром. – Почему? – Потому, что война с Бародией окончена. По лицу Лионеля было заметно, что это известие произвело на него сильное впечатление. – Но вам это, наверное, не так уж интересно. Вот если бы вы жили в Евралии… – слегка удивилась Гиацинта. – Мне это как раз ужасно интересно. У вас есть время, чтобы как следует повосхищаться, а я пока подумаю. Смотрите, вон еще одно из моих облачков. Лионелю действительно было над чем поразмыслить. Если война кончилась и король вот вот вернется, Удо может остаться в Евралии, только если у него есть определенные намерения в отношении принцессы. Значит, если он вскоре отправится в Арабию, то… А что, если он все еще животное? Тогда он вряд ли отправится в Арабию… Есть и третья возможность: он мог вообще не доехать до Евралии. Масса вопросов, требующих ответа, и рядом с ним находится человек, который может дать эти ответы. Но нужна осторожность. – Девяносто восемь, девяносто девять, сто! – громко сказал он. – Ну вот, теперь вы, наверное, насмотрелись. – И что же вы решили? – улыбнулась Гиацинта. – Решил? – Лионель удивился ее проницательности. – О нет, я ничего не решал, я просто думал. О животных. – И я тоже. – Как удивительно! Хотя это дурно с вашей стороны – ведь вы должны были восхищаться моими облачками. А о каком животном вы думали? – О разных. – А я думал о кроликах. Вам нравятся кролики? – Не особенно. – Пожалуй. Они такие прыгучие… А львы вам нравятся? – Мне кажется, что у них какие то глупые хвосты. – Возможно. Как насчет барашков? – В последнее время я совсем разлюбила барашков. – Действительно, это не самые интересные из животных… Забавно, – заметил он как бы невзначай, пытаясь поймать ее взгляд, – что мне однажды довелось видеть помесь трех этих зверей. – И мне тоже. – Гиацинта тяжело вздохнула, но Лионель видел, что подбородок у нее дрожит, и вдруг она обернулась и посмотрела ему в глаза, и они вместе рассмеялись. – Бедный Удо! – сказал Лионель. – Как он теперь? – С ним все в порядке. – Все в порядке? Тогда почему он не… Правда, я очень рад этому. – Он мне не понравился, – отвечала Гиацинта, покраснев. Потом она слегка улыбнулась и отважно продолжала: – Но, по правде говоря, сначала я не понравилась ему. – Он хочет, чтобы его непрерывно ублажали. Это моя обязанность, а не ваша. Гиацинта взглянула на него с новым интересом. – Теперь я знаю, кто вы такой. Он мне о вас говорил. – И что же он обо мне говорил? – спросил Лионель, изнывая от любопытства. – Он сказал, что вы неплохо разбираетесь в поэзии. Лионель был слегка разочарован. Он предпочел бы, чтобы Гиацинта услышала, что он неплохо разбирается в драконах. Однако теперь, когда они встретились, это не имело значения. |
