Четверо офицеров надели на них наручники, прежде чем вести к выходу. Лола решила, что они «затаптывали место преступления» куда успешнее, чем медики. Она обернулась и увидела женщину‑полицейского, еще одного офицера в штатском и двух полицейских в форме, пытавшихся разобраться в представшем их взору сельском пейзаже: неизвестный в великолепных очках ночного видения, распростертый на великолепной лужайке, с грудью, пронзенной вилами, столь же великолепными да к тому же принадлежащими парижской мэрии.

Один из легавых почесал в затылке, и этот жест совсем не выглядел неуместным.

28

Он предложил ей сэндвич, бутылку минералки, удобное кресло, а сам присел на краешек письменного стола, чтобы лучше видеть ее легендарное лицо. Он так и сказал: «Мадам Жост, вы живая легенда, и, несмотря на нелепые обстоятельства, я счастлив пожать вам руку». Она знала: в его громких словах есть и доля истины, но не поддалась на уловку, сознавая, что это просто попытка очаровать ее, чтобы вытянуть максимум информации за минимум времени.

– Я буду с вами откровенна, майор.

– Ничего иного я и не ожидал от вас, комиссар.

– Поначалу мне самой было сложно поверить в невиновность Арсено. Я взялась помогать Ингрид по дружбе. Но кое‑что в этой истории смущает меня.

– Что же именно?

– На этот раз убийца работал грубее. Всадил в него пулю. Между тем Арсено уже едва не стал жертвой покушения. За две недели до убийства Лу Неккер кто‑то испортил его снаряжение для обрезки деревьев. Ману вовремя это заметил.

– С вами Ману откровеннее, чем со мной. Вам повезло.

– Я готова с вами поделиться.

– У стрелка не обнаружили никаких документов. А давать признательные показания в качестве трупа ему будет затруднительно.

– А особые приметы? Скажем, здоровенный шрам на животе?

Дюген натянуто усмехнулся. Он готов был называть ее «комиссар», окружать почетом и удобствами, но не собирался допускать ее в свое расследование. Она сменила тактику:

– Как себя чувствует Брэд?

– Он еще под наркозом. Но я намерен допросить его при первой возможности.

И вероятно, устроить очную ставку с Марке, подумала Лола.

– Сомневаюсь, что вы добьетесь от него чего‑нибудь стоящего.

– Он что, последователь Ману?

– Он алкоголик, которого незаметно подпоили.

– Кто?

– Его товарищ Малыш Луи подлил спиртного в его кружку с безалкогольным пивом как раз накануне убийства Лу. И Брэд не смог остановиться. Допился до провала в памяти.

– Вы можете объяснить мне эту метафору?

– Один мой знакомый психиатр утверждает, что мозг алкоголика способен отключаться. Тогда его тело действует само по себе. При этом он не ведает, что творит. А проспавшись, ни о чем не помнит.

– Ваш рассказ способен лишь усугубить положение Арсено. Наши американские коллеги подозревают его в двух убийствах, совершенных в Новом Орлеане. Я полагаю, вам об этом известно.

– По‑моему, он жертва заговора.

– Да что вы говорите?

– Если действительно кто‑то заказал ему убийство Лу Неккер и с этой целью вызвал его из Штатов, чего ради он подружился со своей будущей жертвой?

– На садовника в монастырском саду никто не обратит внимания. Возможно, сначала его наняли, чтобы следить за Лу Неккер и ее друзьями.

– Чтобы найти прорехи, выгодные для операции «Толбьяк‑Престиж»? Я знаю, что в роли заказчика вы видите Жильбера Марке.

Дюген оставался невозмутимым.

– Еще кое‑что не дает мне покоя, – продолжала Лола. – Зачем ему понадобилось убивать Лу Неккер в Монсури, заведомо навлекая на себя подозрение: ведь он один из немногих, кто знал о ее привычке на рассвете пробираться в парк через ограду.