— Знали бы, какое несу богатство, непременно бы убили. А так — навряд ли. Ну, прощай, не свидимся уже. Завтра утром во Францию отбуду.

— Правильно. Там теплее. Ну, дай Бог тебе всего!

И Костя отправился в дом.

Глава пятая,

где ход истории вроде бы меняют, вот только он пока что остается прежним

Костя явился с планом Тауэра на квартиру, где ждали его Хосе и Рамон. На плане было указано место заключения Марии, посему испанцы, вопреки своей сдержанности, даже захлопали в ладоши. Все трое наклонились над листом бумаги, освещенным горящей свечкой.

— Если этот Джим нас нарочно не надул, чтобы остаться честным, то такой бумаге нет цены.

— Вряд ли надул, такие вещи я сумел бы просечь, — ответил Костя. — К тому же, он был вдребезги пьян, как бы это сказать?.. Раскрылся он.

— Кстати, — сказал Рамон, — я сегодня снова был у Джерома Лутца, и он сказал, что суд над Марией почти завершен. Сразу после вынесения приговора ее должны казнить, и уже всем вполне ясно, каким окажется приговор. Но дня три у нас имеются.

— Мало, очень мало, — с досадой сказал Костя. — Нам нужна женщина, похожая на Марию!

— На улице хочешь ее подобрать? «Пойдем, скажешь, красавица, мы тебе дадим пятьсот дукатов, а ты подставь свою головку под топор!» Так что ли? — спросил Хосе.

— Нет, не так, — возразил Константин. — В Лондоне есть уголовная тюрьма, и там сидит немало женщин, приговоренных за разные провинности к смертной казни — как правило, к повешенью. Я должен туда проникнуть и привести на замену женщину. Думаю, что та, которая приговорена к веревке, с удовольствием согласится сыграть королеву на обитом красным сукном эшафоте.

— Может быть. Да только как ты туда пройдешь? Тебе помочь? — спросил Рамон.

— В облачении англиканского священника, вот как! Второе облачение я возьму для той заблудшей души, которую выберу. Я не буду спрашивать разрешения у нее, заставлю надеть рясу с капюшоном, повешу крест на шею. Так и выйдем.

— А стража? — спросил Хосе. — Кто впустит? Кто выпустит тебя уже вдвоем с той бабой?

— Постараюсь сделать так, чтобы меня пропустили и выпустили, — ответил Костя.

— Ну вот, все сам, все сам! — обиделся Хосе. — А мы-то с тобой зачем приехали? Давай, Рамон, собираться отсюда! Мы тут, кажется, лишние.

— Нет, оставайтесь. Уверен, и вам найдется работенка. Давайте пока лучше изучим план Тауэра. Его нужно знать столь же твердо, как знают тюремщики.

— Посмотрел я из-за занавески на Джима твоего, — сказал Рамон как-то неохотно. — Неужели ты не видел его рожи? Да ведь он за ломаный грош свою дочь девицу на растление отдаст!

— Знаю я, что у него внутри. На жадность и рассчитывал. Думаешь, неверный план? — спросил Костя, слегка обеспокоившись. — Вообще-то, ложь я бы просек.

— А вот это мы проверим, когда там побываем, милый наш синьор, — насмешливо сказал Хосе. — Пока мы можем только гадать: верный план или неверный. Эх, комендант бы нам точный план нарисовал! За тысячу дукатов и он бы продался!

В ту ночь Костя долго не мог заснуть. Конечно, тюремщик выглядел весьма простым парнем. Но вот его отвратительное выражение лица… А еще — фальшивый отказ нарисовать план замка, а потом — охотное согласие…

И еще: здесь, в Англии, год назад обитал некий человек, который может отлично почувствовать приближение Кости.