* * *

В ноябре, рано поутру, чуть только первые лучи зари заалели на востоке, Клотар был гильотинирован на большой городской площади.

Много народа сбежалось на это зрелище, в особенности из окрестных деревень; некоторые жалели осужденнаго. Преступник был менее бледен, чем его палач. Взор его был кроток и спокоен. Он шел на казнь мужественно, и внимательно слушал напутственное слово священника. Но когда взор его упал на воздвигнутую для него гильотину  — силы на мгновенье изменили ему... Его охватила смертельная скорбь разставаться с жизнью, между тем как в ушах раздавались утешения духовника, говорившаго об Искупителе. Но в последнюю, предсмертную минуту, когда волнующаяся народная толпа вдруг вся стихла и замерла, обятая ужасом пред лицом смерти, — присутствие духа вновь вернулось к крестьянину и, поцеловав священника, он проговорил:

— Смерть моя несправедлива... сожжение колдуний  — дело благое!..

Затем он отдался в руки палача с полным спокойствием, с глубокой верой в божеское правосудие, с надеждой на будущую вечную жизнь.

И палач совершил свое дело...