|
Арто умер на четвертый или на пятый день, а он здесь уже седьмой. Из того вечера под Рождество запомнился ресторан на улице Фобур-Монмартр с большим плакатом: "Праздничный ужин-оркестр-бал-маскарад". Занавески на окнах были задернуты. На них лишь мелькали тени, как здесь, на застекленной двери, из дверей доносились музыка и смех. Он пешком вернулся в Батиньоль. На следующее утро встал поздно. Город был покрыт серой морозной дымкой, словно вот-вот пойдет снег. Рене и сейчас мог бы нарисовать это ровно-серое матовое небо, дома, на которых была ясно видна даже малейшая трещинка, острые коньки крыш. Он где-то то ли позавтракал, то ли просто съел рогалик - как теперь вспомнишь? В три часа - на уличных часах было ровно три - он, сунув руки в карманы, стоял у длинной витрины на улице Обер: это была витрина судоходной компании, и в ней была выставлена модель трансатлантического лайнера. Почему Рене смотрел словно зачарованный на это метровое суденышко-с иллюминаторами, несколькими палубами, зачехленными спасательными шлюпками? На улицах было пустынно. Вдали вышагивали лишь несколько семейных пар с разряженными детьми, которых вели в гости к бабушке или тетке. В какой-то момент кто-то остановился рядом с ним Могра разглядел расплывчатое отражение в стекле. Это была черноволосая молоденькая девушка, которая явно не изнывала от жары в легком пальтице ядовито-зеленого цвета. В течение трех недель он стойко сопротивлялся искушению пойти с проституткой, которых было полным-полно на бульваре Батиньоль. Может, поэтому он повел себя так смело? Они с девушкой видели друг друга в зеркальной витрине, а черно-бело-красный корабль стоял как раз за отражениями их лиц. Кто-то из них улыбнулся первым. Рене совершенно не помнит, что они сказали друг другу, прежде чем пойти рядом, не зная куда; на Больших бульварах в этот час почти никого не было. На плохом французском, немного пришепетывая, девушка рассказала, что она испанка, приехала в Париж с семьей южноамериканского дипломата, за детьми которого присматривает. Описать ее лицо сейчас довольно трудно. Она не была хорошенькой в том смысле, который в те времена придавали этому слову. Если поразмыслить, то Лина чем-то на нее похожа. Ей пришлось несколько раз повторить свое имя, которое показалось ему неблагозвучным. Он и не подозревал, что тридцать лет спустя будет думать о ней в одиночестве больничной палаты. Тогда он никакого значения этой встрече не придавал. Сейчас Рене с трудом узнает себя в молодом человеке, каким был в те времена. Денег не было, и он раздумывал, что делать с девушкой - может, пригласить в кино, мимо которого они как раз проходили? В конце концов они зашли в кафе с запотевшими стеклами, там было по крайней мере тепло. А дальше - провал. Каким образом он привел ее в маленький отель на улице Бержер? До сих пор удивляется собственной смелости. В номере первый же поцелуй Пилар оказался таким искусным, таким для него новым, что он был потрясен. Девушка расхохоталась. - Ты не умеешь? Они были примерно одного возраста, но она играла роль старшей. Сколько раз она спрашивала у него с забавным акцентом: - Ты не умеешь? Он следил, как она раздевается, но в памяти не осталось почти ничего. Запомнилось лишь одно: она была очень худа, с острыми грудями. В первый раз в жизни Рене видел такие острые груди с темно-коричневыми сосками. |
