– Гулять, значит?

– Гулять ть ть ть!– дружно закивали пингвины, хлопая крыльями по округлым бокам.

Остается только надеяться, что за прогулкой в расписании будет полдник, а то впечатления приключения– это, конечно, хорошо, но одной духовной пищей сыт не будешь.

– Хорошо, пройдусь.

– Только не вниз, только не вниз!– заверещали птички, видя, в сторону какой из арок я собираюсь направиться.

– Как скажете.

Не вниз, значит, наверх. На ту террасу, куда меня приземлил ангел. По пологой лестнице, скрученной спиралью.

Хорошо, что она широкая. Никаких перил ведь и в помине нет: будь ступеньки хоть на метр покороче, дурдом явно не досчитывался бы своих пациентов. С завидной регулярностью. Тем более, что море вокруг…

Да, именно что, вокруг. Прямо над бунгало и чуть в сторону небо по вчерашнему яркое, зато чуть подальше– под завязку налитое свинцом. И вода все ещё не вернулась. А впрочем, как она вернется, если стоит по периметру частоколом? Намного дальше, чем во время грозы, но в пределах видимости.

Муссоны и пассаты, а с ними легкий бриз, неслись неслись куда то и… Нет, бриз, пожалуй, остался. Наверху. Там, где белоснежный парапет почти впивается в небо. Или вернее будет сказать: втыкается, потому что успешно его пробивает, и густая синева складками течет по каменной…

Нет, это и есть складки. Самые настоящие.

Полотнище ткани, совсем как то, что бегало от меня, но сейчас и здесь– умело прирученное и спадающее, но ни в коем случае не падающее с плеч.

Под синей занавеской трудно разглядеть что то определенное: ветер дует уж слишком лениво, и прижимает ткань к телу на доли мгновения, за которые можно понять лишь одно.

Женщина.

Не слишком высокая, не особенно низкая, не пышная и не тощая. Обыкновенная, в общем. Среднестатистическая, как говорится. Наверное, из тех, на кого лишний раз и не взглянешь, но едва мой взгляд поднимается выше чуть покатых плеч…

Она светленькая. Блондиночка. Но не такая, как адъютант: у той пряди ярко золотые, а у этой просто белобрысые. Ровные. Прямые. Все, кроме одного единственного завитка, местоположение которого я помню яснее ясного, хотя видел его только во сне.

Она ведь все время норовила повернуться ко мне затылком…

Но сейчас я разве сплю? Похоже, что нет. Потому что голова ещё звенит от пингвиньего щелканья. И камень приятно покалывает ступни. И надоедливо чешутся те оспины, что я каким то образом заполучил на Сотбисе.

Но глаза упрямо сообщают: там, у самого парапета стоит Она. Она самая.

Какие у меня есть варианты? Всего лишь два. Либо я действительно сошел с ума больше, чем раньше, то есть, окончательно, либо… Ну, второй проверить– легче легкого. И даже если он не подтвердится, в накладе не останусь. Зато, если все окажется по настоящему реальным…

Она не двигается, глядя куда то вдаль. И не слышит моих шагов. Хотя, я и сам сейчас не слышу ничего, кроме стука в собственной груди.

Расстояние сокращается. Ещё несколько секунд, и нужно будет что то сказать. Но что? Девушка, разрешите с вами познакомиться?

Глупости. Я её знаю. Уже. С ног до головы. До этого клятого завитка. А она знает меня, и хотелось бы надеяться, что не с самой плохой стороны.

Каждый шаг навстречу, словно возвращение домой. Потому что девчонка, закутанная в небо– родная. До сумасшествия.

Есть она, и больше не надо ничего другого. Мир ведь совсем не так велик, каким кажется: тебе с лихвой хватает того, что видишь. А если и сможешь дотронуться…

Руки тянутся сами. Без команды от мозга. Да и какой во всем этом может найтись здравый смысл, если мысли спутались настолько, что думаешь лишь об одном: обнять, притянуть к себе, уткнуться носом в душистый затылок и прошептать какую нибудь нелепость вроде: я скучал.