– Что касается Кармайкла, как нам стало известно, это мог сделать один из людей Эллершо.

– Что? – воскликнул я. – И вы позволите, чтобы это сошло ему с рук?

– Вы должны понимать, что поставлено на карту. Идет борьба за мировое господство, за создание империи, какой еще не видел мир. Это приз, к которому стоит стремиться, но еще важнее, чтобы он ни в коем случае не достался врагу. Вы что, хотите, чтобы французы господствовали в Европе и мире? Вы забыли, как хорошо живется нашему народу под властью Англии и здесь, и в колониях? Рассказать вам о жизни в католических странах на континенте?

– Мне известно об этом, – сказал я.

– Я ненавижу Эллершо и не меньше вашего хочу, чтобы он был наказан за свои злодеяния, но это война, причем такая же настоящая и с такими же серьезными последствиями, если не большими, как та, когда огромные армии встречаются на поле битвы. Если необходимо терпеть таких мерзавцев, как Эллершо, приходится их терпеть. Так короли вынуждены мириться с чудовищами, из которых иногда выходят прекрасные главнокомандующие.

– Значит, он не будет наказан?

– Его нельзя наказать. Даже если бы у нас были доказательства, а их у нас нет, выступать против него было бы нецелесообразно. – Она ухмыльнулась. – Только, пожалуйста, никакой самодеятельности. Если с мистером Эллершо произойдет несчастный случай, министерство не оставит это без внимания и защищать вас не станет. Вы должны искать иной способ наказать его.

Я не понимал, что означают ее слова, но мне показалось, что она чуть ли не читает мои мысли. Я отвернулся и заложил руки за спину.

– А как насчет Абсалома Пеппера? Его кто убил и будет ли убийца наказан?

– Я заметила, вы отвернулись, когда спрашивали, – сказала она. – Вы не доверяете себе?

Во мне боролись тревога и восхищение, но я не мог не ответить на выпад. Я повернулся к ней:

– Кто его убил?

– Мне кажется, вы знаете ответ, – сказала она и улыбнулась.

Эта ее улыбка бесила меня – и лишала воли.

– Если бы я знал, думаете, я бы не постарался восстановить справедливость?

– Полагаю, вы так и сделаете.

– И вы меня остановите?

Она покачала головой.

– Нет.

– И министерство не будет возражать?

– Министерство не узнает.

Я внимательно посмотрел на нее, пытаясь понять, нет ли здесь подвоха.

– И тем не менее не станете меня останавливать?

– Не думайте, что моя преданность слепа. Я пойду на все, чтобы не дать Франции заполучить власть, к которой стремится Англия, но прекрасно понимаю, что представляют собой такие компании. Вы были правы, спрашивая, что произойдет, когда они станут слишком могущественными, и я согласна с вами: лучше урезать их могущество, пока у нас есть для этого оружие. Поэтому можете делать, что считаете нужным, а я как официальное лицо закрою на это глаза. Однако знайте, что как лицо неофициальное я вас поддерживаю.

Моему удивлению не было предела.

– Вероятно, мисс Глейд, у нас больше общего во взглядах на справедливость, чем мне до этого казалось.

– Можете в этом не сомневаться. Я знаю, вы поступаете так, как считаете нужным, и поскольку я с вами согласна, буду помогать, чем смогу. Что касается ваших долгов и долгов ваших друзей, министерство урегулирует этот вопрос. Однако я не могу выплатить вам обещанных двадцати фунтов. – Последнюю фразу она произнесла игривым тоном.

– Постараюсь перенести этот ущерб.

– Ущерб будет больше, так как я надеюсь, вы купите мне милую безделушку в знак признательности.