Как и прежде, весь путь до выхода из пирамиды гостей сопровождала могильная нежить, в бессильной злобе клацая когтями о камень и щелкая челюстями. Проходя мимо очередного коридора с факелом в руке, Конан невольно рассмеялся, заметив в тёмной нише горящие лютой злобой красные глаза, хозяин которых жаждал отведать сладковатой человеческой плоти. Но талисман на груди варвара вспыхнул ярким изумрудным огнём, прогнав прочь жаждущего крови монстра. Нынешней ночью Конан имел возможность воочию убедиться в магической мощи камней Шарана и нашел их для себя исключительно полезными. Он ненавидел магию, какой бы она ни была, и доспехи, эффективно защищающие от её тлетворного влияния, вызывали в нём лишь чувство глубокого одобрения. Он уже всерьёз подумывал о том, как бы оставить камешки при себе, лишив колдунов их дорогих игрушек. Решение этого вопроса он отложил на будущее, а сейчас все его мысли занимало то, как можно быстро и безопасно добраться до Луксура, чтобы сполна воздать змее по заслугам.

— Акула, Гавер. — окликнул Конан друзей, когда все вышли из пирамиды под открытое небо. — Я, Капна и Катамаи Рей отправляемся напрямик к Стиксу, а вы вдвоём скачите в Кеми. Как только найдёте галеру в порту, сразу отплывайте. Идите медленно вдоль берега. Когда увижу вас, подам сигнал. Всё понятно?

— Да. — коротко ответил Акула, а Гавер согласно кивнул.

С тяжелой ношей на плечах, Конан и его спутники подошли к островку зелени, где привязанные к пальме, мирно паслись их лошади. Когда саркофаги были опущены на землю, Акула и Гавер, не дожидаясь остальных, отвязали и взнуздали лошадей. Вскочив в седло, воины пришпорили скакунов и быстро поскакали в сторону Кеми, оставляя за собой облака пыли. Солнце взошло уже высоко над горизонтом, заливая окрестности палящими лучами. Конан спарил лошадей, перекинув между ними ремни, и с помощью Катамаи Рея опустил на них саркофаги, по одному на каждую пару скакунов. Когда все приготовления были закончены, друзья вскочили в сёдла и маленький караван, не спеша, тронулся в путь.

— Десять солнц сгорит в дороге, десять лун взойдет в таинственной ночи… — от нечего делать, вспомнила Капна куплет одной незатейливой песни, мурлыкая себе под нос её бесхитростный мотив.

— Продвигаемся мы медленно, это правда, но я не собираюсь десять дней тащиться до Стикса. — предупредил Конан, нечаянно подслушав её бормотания. — К закату будем на месте.

— Это всего лишь песня. — устало вздохнула Капна, не зная, куда деться от жары.

— Если уж петь, то что-нибудь героическое. — предложил варвар.

— Где-то я уже это слышал. — никак не мог вспомнить Катамаи Рей.

— Ну, уж нет! — запротестовала Капна. — Только мрачных киммерийских песен сейчас не хватало.

— Как знаешь. — пожал плечами Конан.

Так, изнемогая от дневной жары, отряд неспешно продвигался к великой реке, командир которого рассчитывал опередить ускакавших в Кеми друзей. Конан был готов к сюрпризам, однако надеялся избежать проблем и без приключений добраться до места встречи с галерой на берегу Стикса. В пирамиде, вроде бы всё обошлось, но долго так продолжаться не могло, и варвар знал, что судьба нечасто балует его, пронося грозы стороной. Он почуял неприятности раньше, чем на горизонте возник, словно призрак, многочисленный конный отряд. Присмотревшись пристальнее к быстро приближавшимся всадникам, коих насчиталось не меньше трёх десятков, Конан узнал по боевому облачению стигийских кавалеристов, впереди которых скакал статный горбоносый офицер.

— А этих-то, какая нелёгкая принесла? — проворчал варвар себе под нос, а колдунам бросил на ходу:

— Накиньте плащи и капюшоны на голову, может, на худой конец, за жрецов сойдёте.