Спальник стукнул об пол снова.

         «Гей, позвать мне стремяннова!» —

         Царь посыльным закричал.

         Спальник тут за печку стал;

         А посыльные дворяна

         Побежали по Ивана;

         В крепком сне его нашли

         И в рубашке привели.

         Царь так начал речь: «Послушай,

         На тебя донос, Ванюша.

         Говорят, что вот сейчас

         Похвалялся ты для нас

         Отыскать другую птицу,

         Сиречь[59 - Сиречь – то есть, именно.] молвить, Царь-девицу…» —

         «Что ты, что ты, бог с тобой! —

         Начал царский стремянной. —

         Чай, спросонков, я толкую,

         Штуку выкинул такую.

         Да хитри себе, как хошь,

         А меня не проведёшь».

         Царь, затрясши бородою:

         «Что? Рядиться мне с тобою? —

         Закричал он. – Но смотри,

         Если ты недели в три

         Не достанешь Царь-девицу

         В нашу царскую светлицу,

         То клянуся бородой,

         Ты поплатишься со мной:

         На правёж – в решётку – на кол!

         Вон, холоп!» Иван заплакал

         И пошёл на сеновал,

         Где конёк его лежал.

         «Что, Иванушка, невесел?

         Что головушку повесил? —

         Говорит ему конёк. —

         Аль, мой милый, занемог?

         Аль попался к лиходею?»

         Пал Иван коньку на шею,

         Обнимал и целовал.

         «Ох, беда, конёк! – сказал. —

         Царь велит в свою светлицу

         Мне достать, слышь, Царь-девицу.

         Что мне делать, горбунок?»

         Говорит ему конёк:

         «Велика беда, не спорю;

         Но могу помочь я горю.