|
Старик остановился в двух шагах от Альбани. Он не мог видеть глаз кардинала за темным плексигласом маски. А если бы мог, то увидел бы, что прелат вовсе не был спокоен. Оружие стоявших у решетки охранников было направлено на него. А он был определенно легкой мишенью. Кардинал внимательно рассматривал лицо старика. Он видел ожог, обезобразивший одну его щеку. Пальцы на левой руке были словно сплавлены в нелепый безобразный кулак. Альбани протянул руку. Старик не пожал ее. Он плюнул на землю. — Снаружи холодно, — сказал кардинал. — Я привык. Давайте к делу, без околичностей. — Как хотите. — У тебя есть вот эта форма, а у меня нет ничего. Я не боюсь смерти, но и терять времени здесь, снаружи, я не хочу. Говори, что у тебя есть сказать, и проваливайте отсюда. Это место наше. Альбани покачал головой: — Технически это не совсем верно. Для Церкви катакомбы святого Каллиста — святое место. — У вас есть Ватикан. Вам мало? Недостаточно места? — Даже слишком много. Особенно теперь, когда он превратился в своего рода радиоактивное open space. Ватикана больше нет. Это выжженная земля. — Это ваши проблемы. — Мы провели шесть месяцев в подземельях Замка Святого Ангела. — Вот и оставались бы в них. Они точно удобнее нашего дома. — То, что вы называете своим домом, является собственностью Церкви. — Являлось. Альбани не ответил. Он ограничился тем, что продолжал рассматривать старика. Мори потянул руку к поясу. На его лице мгновенно выскочило пять красных точек. Он улыбнулся: — В этих подземельях находится сотня вооруженных мужчин. Если я не вернусь через пять минут, они выйдут и зададут вам как следует. Альбани поднял руку. Его указательный палец задвигался как стрелка метронома, как бы говоря «нет». — Мы давно наблюдаем за вами. Людей, выходящих… встречать беженцев, трое. Всегда одни и те же. И ружья всегда одни и те же. Альбани жестом показал на целящихся с колена людей за своей спиной. — Это солдаты Швейцарской Гвардии. Они используют штурмовые винтовки модели М4. Все, что я вижу с вашей стороны, — это три охотничьих ружья и старый гранатомет для боя с воды. Полагаю, вы используете его на стадионе, чтобы отметить гол «Ромы»… — «Лацио»! — прорычал старик. Альбани встряхнул головой. Противостояние этих команд казалось таким далеким. Футбол был вещью их прошлого, обреченной стать легендой, как Атлантида или циклопы. Тот факт, что кто-то еще мог горячиться из-за этого, был бы даже в некотором роде трогательным, если бы только этот старик не был убийцей. «Ну что ж, Церковь не впервые унижается до разговора с убийцей, — сказал себе кардинал. — В интересах высшего блага». — Простите, — сказал он. А затем добавил, солгав: — Я тоже фанат «Лацио». Старый Мори посмотрел на него с недоверием. Его дыхание, выходившее изо рта маленькими облачками, отдавало чесноком. Зубы были в ужасном состоянии. Красные точки танцевали на его лице. Иногда они попадали на глаза, и старик раздраженно жмурился. Вздохнув, кардинал снял защитный пластиковый шлем. Потные волосы прилипли к черепу. Он вздрогнул на холодном воздухе — пот моментально заледенел. — Вернемся к серьезным делам, — улыбнулся он, стараясь казаться приятным. — Несоответствие наших сил очевидно. Мы можем войти без проблем, даже если вы будете сопротивляться. — Попробуйте, — вызывающе ответил Мори. Он был похож на собаку, защищающую кусок мяса от бродячего пса. |
