– Очень просто. Выследили нас и вышли прямиком на Сергея Николаевича. И сейчас та же история может повториться: мы отправимся к Самсонову и потащим за собой «хвост».

   Андрей вздохнул.

   – В общем, так, – сказал он. – Я привез вам письмо от Сергея Николаевича. И это пока все, что можно сделать.

   Письмо было длинное – на четырех страницах. Строчки прыгали, и не все слова можно было разобрать с первого раза – Самсонову, наверное, было мучительно трудно писать. Он сообщал о том, что жив, и извинялся за свою «смерть» год назад, добавляя, впрочем, что я должен его понять. Еще он писал, что прятаться больше не намерен и хочет возродить свою программу «Вот так история!», вновь собрав съемочную группу – меня, Светлану, Демина. И меня из Вологды, как оказалось, он вызвал по этой самой причине. Ксожалению, писал дальше Самсонов, полученные им ранения не позволят ему осуществить свой план немедленно, поэтому он очень рассчитывает на меня. Я должен выйти на Светлану и Демина и заняться подготовкой к съемкам новых сюжетов, никому ничего не объясняя до поры. Первые выпуски программы, сделанные нами самостоятельно, должны будут стать подготовкой к возвращению Самсонова – таков был его план.

   Я дочитал письмо и понял, что на ближайшее время моя жизнь расписана четко: Самсонов жив, он хочет вернуться, и я должен помочь ему сделать это.

   Письмо Андрей у меня забрал и тут же сжег, воспользовавшись зажигалкой. Я попытался протестовать, но Андрей сказал, глядя на меня сверху вниз:

   – Никто не должен знать о том, что Самсонов возвращается. И о том, что он жив, тоже.

   Помолчал и сказал после паузы:

   – Даже Светлане и Демину вы не имеете права ничего говорить.

   – А как же…

   – Это просьба Сергея Николаевича, – отрезал Андрей.

   Значит, были у Самсонова причины сохранять все в тайне.

   2

   В тот же день, ближе к вечеру, я дозвонился до Светланы.

   – Женя? – обрадованно воскликнула она. – Ты откуда звонишь?

   – Я в Москве.

   – Немедленно приезжай ко мне! Адрес еще помнишь?

   – А как же!

   Когда она открыла мне дверь своей квартиры, мне показалось, что и не было последних двенадцати месяцев – Светлана нисколько не изменилась и оставалась такой, какой я и помнил ее все это время.

   – Как я по тебе соскучилась! – сказала она, привлекла к себе, поцеловала и обняла так, как обнимает мать своего надолго пропавшего сына.

   В квартире кроме Светланы обнаружился незнакомый мне мужчина. Он был невысок ростом и круглолиц, держался уверенно.

   – Познакомься, – сказала Светлана. – Дмитрий Алексеевич.

   Она несколько смутилась, представляя мне круглолицего, и это сразу все объяснило.

   – Просто Дима, – поправил ее мужчина.

   Я не испытывал к нему неприязни, но мне представлялось, что этот самый Дима вторгся на чужую территорию – не на мою, а на территорию Самсонова, – и это, наверное, отразилось в моем лице, потому что через пару минут, когда мы остались наедине со Светланой, она сказала, старательно глядя куда-то в окно:

   – Мы познакомились с ним месяц назад. Он артист.

   Не может молодая и красивая женщина скорбеть вечно. Жизнь возьмет свое – рано или поздно.