– Да.

   Она искренне хотела возродить нашу группу, по человечку, по кусочку, и ради этого готова была принять и Демина, с которым у нее никогда не было особой любви.

   Появился Дима.

   – И вот Дима еще, – сказала Светлана, продолжая наш разговор.

   Я с сомнением воззрился на ее протеже.

   – А что, товаг'ищ, вы с чем-то не согласны? – демонстративно не выговаривая «р», осведомился у меня Дима. – Попг'още надо быть, батенька, попг'още!

   И он посмотрел на меня лукавым взглядом. Как он был сейчас похож на Ленина – речью, жестами! Перевоплощение, свершившееся в секунду, совершенно меня покорило. Я засмеялся. И Светлана засмеялась тоже.

   – Он кого хочешь может изобразить. Я еще не знаю, как нам это использовать, но что-то должно получиться, я уверена.

   – Ну, допустим, – признал я.

   – Димины друзья тоже могли бы принимать участие в съемках, – продолжала она. – Ну а с техническим персоналом и вовсе не будет проблем.

   – И еще деньги, – напомнил я. – Алекперов ведь авансом не даст ни копейки. Он заплатит только за программы, стопроцентно готовые к выходу в эфир.

   – Да, – подтвердила Светлана. – Но мы ничего не будем у него просить. Деньги есть.

   – Откуда?

   Мое изумление было совершенно неподдельным. На съемки требовались большие суммы. Тысячи, десятки тысяч долларов. И я никогда не ведал о существовании у Светланы таких денег.

   – Я продала дом.

   Тот самый, самсоновский, понял я.

   – Я все равно не смогла бы там жить.

   Продала дом, получила кучу денег, но осталась жить в своей старой квартире. Все деньги вложит в возрождение самсоновской программы – лучший памятник бывшему мужу. Я заглянул Светлане в глаза и понял, что все именно так и есть. Она продолжала его любить, неистово и безоглядно. Как человек он был к ней жесток. Но она любила его не за это злое и темное, а за его талант.

   – Где ты сейчас? – спросила Светлана.

   Я пожал плечами:

   – Можно сказать – нигде. Из налоговой полиции ушел сразу, едва в тот раз вернулся в Вологду. Устроился к приятелю на фирму, а все равно как-то так… – Я неопределенно развел руками.

   Светлана понимающе-печально улыбнулась. И я и она жили в этот год воспоминаниями. Наша жизнь и наша работа тогда, при Самсонове, и были тем главным, что потом вспоминается всю жизнь. Все, что после, – слишком суетно и мелко.

   – Женился?

   – И развелся, – буркнул я.

   Брови Светланы поползли вверх.

   – Ничего не получилось. Я думал, что все забудется, а оказалось – на беде счастья на выстроишь. Между мной и Мариной все время стояли Самсонов и Саша, муж ее покойный. Мы никогда не говорили об этом вслух, но оба чувствовали одно и то же.

   Одно и то же – это наша вина, и это не давало нам обоим покоя…

   Светлана взъерошила мне вихры. Показывала, что не держит на меня зла и вообще не считает меня виновным в случившемся год назад. Если бы она знала, что год назад ничего и не было!

   – Я позвоню Алекперову, – сказала она, уводя меня от тяжелых воспоминаний. – Договорюсь о встрече.

   – О какой встрече? – не понял я.