Растения-паразиты, укрепившиеся на стволах и ветвях деревьев и лиан удивляли своей формой и разнообразием. Их яркие, сверкающие тысячами красок цветы оживляли зеленую массу листьев.

Кроны деревьев, росших по краям поляны, так тесно сплелись между собой, что образовали что-то похожее на крышу с огромным, круглым отверстием вверху. Через него на поляну проникали лучи солнца.

У подножий деревьев повсеместно были разбросаны ошеломляющие своей высотой термитники. На эту поляну и устремилась вся веселая компания. Вокруг нее находились шимпанзе, обустроенные в густой, зеленой листве.

Сейчас на поляне царил невообразимый переполох и оживление. Везде – на деревьях, на земле, на стволах, на ветвях сидели, стояли, висели и болтались обезьяны.

Кучи бананов, кокосов, съедобных веточек, листьев и еще каких-то фантастических плодов в беспорядке валялись на земле. Очень быстро обезьяны собрали и перетащили на поляну эти деликатесы. Как только это было сделано, все чинно расселись и началось пиршество.

Любители полакомиться термитами обосновались возле термитников. Шимпанзе просовывали подходящий прутик в один из ходов термитника. А через некоторое время вытаскивали его уже облепленный насекомыми. Обезьяны аккуратно снимали термитов губами и сразу же съедали их, удовлетворенно облизываясь.

В центре поляны на полусгнившем стволе поваленного дерева, как на троне, восседал царь Хануман. Он опять держал маленького Хана на руках. Рядом расположились лев, кабан и попугай. Тут же хватило места и для слона. Тоби то и дело протягивал хобот за вкусными молодыми побегами и листьями.

Воздух звенел от криков, писков и визгов шимпанзе, таким образом бурно выражавших свою радость. Кругом царило всеобщее веселье.

Маленький Хан то и дело дергался на руках у отца, пытаясь освободиться из его объятий. Наконец это ему удалось. С хитрым, озорным выражением на мордочке он запрыгнул на спину льва и зарылся в его густой гриве, поминутно высовывая оттуда свой любопытный нос.

– Нет, вы только посмотрите на него! – отчитывал сына Хануман. – И когда ты только прекратишь проказничать?

– Не браните малыша, великий царь! Все мы в детстве любили пошалить, чем доставляли лишнее беспокойство своим родителям, – улыбнулся Симба. Он был очень доволен проявленным таким образом расположением Хана.

Лев начал играть с малышом. Симба сделал вид, что хочет стащить его с себя и съесть. Хан покатывался со смеху и от восторга во все стороны махал хвостиком.

Кабан так объелся, что еле дышал и не имел ни сил, не желания сдвинуться с места. Он умиленно наблюдал за игрой льва и малыша и мысленно представлял себе маленького Симбу.

– Эх, ребенок, сам еще совсем ребенок. Дай-то бог, чтобы задуманное нами удалось! – размышлял про себя Стифли.

Попугай же усиленно пытался найти повод, чтобы обратить на себя всеобщее внимание. Уж очень он любил лестные похвалы в свой адрес. И чего он только не вытворял! То важно расхаживал вокруг Ханумана, снисходительно принимая его благодарные речи в адрес друзей, то облетал поляну, то садился к слону на голову и лихо спускался вниз по его хоботу.

Фантазии Жако не было предела. С Тоби они быстро нашли общий язык. Попугай забрался на самый кончик хобота, и слон поднял его высоко вверх. Жако принял очень важный вид, прокашлялся и закричал, пытаясь перебить шум:

– Слушайте все! Я прошу полной тишины! Сейчас почтенный Жако исполнит для собравшейся публики свою самую любимую песенку. Слова Жако, музыка тоже.

Обезьяны чуть притихли в ожидании очередной выходки попугая. Он им сразу пришелся по душе, и теперь они с нетерпением ждали, что же еще вытворит эта шустрая птица.

А Жако слетел с хобота слона на самый большой термитник, там он встал, выставив вперед одну лапку, поднял клюв вверх и запел, при этом жестикулируя крыльями.