– Теперь понятно, почему я ничего не знал об этом водопаде, – вздохнул Кролл. – Ведь мне не приходилось бывать в этих краях лет триста.

– Крокодила я съем в любом случае.

С этими словами Анаконда продолжила выползать из расщелины. С каждой минутой число витков её тела вокруг пятачка, на котором приютились Симба и Кролл, увеличивалось. Змея казалась бесконечной.

И тогда старый крокодил напряг последние силы и, превозмогая боль, первым набросился на врага. Он понимал, что в любом случае обоим им не выжить, и решил любой ценой спасти Симбу. Анаконда привыкла к покорности своих жертв, которые редко долетали с высоты водопада живыми. Поэтому она опешила от неожиданности.

Крокодил почувствовал свое преимущество и принялся рвать тело змеи мощными челюстями. Кроме того, он что есть силы колотил её своим похожим на бревно хвостом. Но всё-таки Анаконда была гораздо сильнее. Когда первоначальная растерянность прошла, её кольца начали методично опутывать крокодила, все больше лишая его подвижности. Уже задыхаясь, Кролл успел крикнуть Симбе:

– Беги, маленький Лев!

– Никогда! – воскликнул Симба и бросился Кроллу на выручку. Но как с ни старался львёнок ранить Анаконду своими когтями и зубами, ему не удалось оставить на её чешуе даже царапины. К счастью, водяной удав не может душить две жертвы одновременно. А в тот момент всё внимание Анаконды было поглощено несчастным крокодилом.

Борясь с удушающими объятиями змеиного тела, Кролл умудрился сделать ещё одно, последнее усилие. Он воспользовался тем, что его хвост на какое-то мгновение оказался на свободе и столкнул им Симбу в воду. Львёнок попытался вскарабкаться обратно по отвесной скале, но течение подхватило его и увлекло в тёмную пещеру, в которую устремлялся бурлящий поток. Симба почувствовал, что задыхается, и снова потерял сознание.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Банзай, Шэн-си и Хохотун блаженствовали в оазисе Акуна-матата. Гиены были теперь благодарны Шраму за то, что он привёл их в это райское местечко. Целыми днями они разгуливали, где хотели, и отыскивали укромные тайники, где под листьями копошились жуки, гусеницы и личинки, чтобы набивать ими свои ненасытные утробы.

Шраму также пришлось использовать в пищу эту неаппетитную для львов добычу. Ведь, как известно, голод – не тётка. Но он питался насекомыми втайне от своих помощников. Само собой сложилось так, что гиены то и дело прятались от своего хозяина, а он – от них. Это устраивало всех – в том числе Зазу и Рафики, которые днём и ночью следили за врагами.

Половину дня Тимон и Пумба и в самом деле спали, а половину притворялись спящими. Ночью, когда объевшиеся за день гиены сами засыпали мёртвым сном, мнимые больные отправлялись на прогулку, чтобы размяться и подкрепиться самим. Они то и дело обнаруживали, что в их тайниках побывали гиены, и это их не слишком радовало.

– Смотри-ка, Тимон, – недовольно хрюкал Пумба, наткнувшись на очередной развороченный тайник, – эти обжоры и тут успели побывать. Мы старались-старались, а они пришли и всё сожрали!

– Обидно, конечно, – соглашался с кабаном Тимон. – Но этот старикан Рафики советует не слишком расстраиваться. Он называет это «временными потерями».

– Временными так временными – вздыхал Пумба. – Легко ему говорить. Повалялся бы с утра до вечера, изображая из себя спящего! У меня от этой спячки все бока ломит.

– Ты и раньше был известным лежебокой, – напомнил Тимон, – и бока у тебя никогда не болели. Так что, будь любезен, выполняй всё, что велит Рафики. Если лев и гиены поймут, что их надули, в первую очередь не поздоровится нам с тобой.