Мгновение Аэлина и Ирэн просто смотрели друг на друга.

— Мы прошли далёкий путь от Инниша, — прошептала Ирэн.

— Но больше никаких потерь, — прошептала Аэлина в ответ, обрывая голос, когда они обнялись. Две женщины, которые держали судьбу своего мира между ними. Кто спас это.

Позади них Шаол вытер лицо. Рован, наклонив голову, сделал то же самое.

Его прощание с Шаолом было быстрым, их объятия крепкими. Дорин задержался дольше, грациознее и ровнее, даже несмотря на то, что Рован обнаружил, что изо всех сил пытается говорить сквозь стеснение горла.

А затем Аэлина встала перед Дорином и Шаолом, и Рован отступил назад, встав в линию рядом с Эдионом, Фенрисом, Лорканом, Элидой, Реном и Лисандрой. Их молодой двор — двор, который изменит этот мир. Восстановит его.

Предоставляя их королеве место для этого последнего, самого трудного прощания.

Она чувствовала, как она плакала без конца в течение нескольких минут.

И все же это расставание, это последнее прощание…

Аэлина смотрела на Шаола и Дорина и рыдала. Она открыла им руки и плакала, когда они держали друг друга.

— Я люблю вас обоих, — прошептала она. — И что бы ни случилось, как бы далеко мы ни были, это никогда не изменится.

— Мы еще увидимся, — сказал Шаол, но даже его голос был полон слез.

— Вместе, — Дорин вздохнул, дрожа. — Мы восстановим этот мир вместе.

Она не могла этого вынести, эту боль в груди. Но она заставила себя отстраниться и улыбнуться их заплаканным лицам, положив руку на сердце.

— Спасибо за все, что вы сделали для меня.

Дорин склонил голову.

— Это слова, которых я никогда не думал, что услышу от тебя.

Она хрипло рассмеялась и толкнула его.

— Теперь ты король. Такие оскорбления за тобой.

Он усмехнулся, вытирая лицо.

Аэлина улыбнулся Шаолу, его жене, ожидающей его.

— Я желаю вам счастья, — сказала она ему. Им обоим.

Такой свет сиял в бронзовых глазах Шаола — которого она никогда не видела раньше.

— Мы еще увидимся, — повторил он.

Затем он и Дорин повернулись к своим лошадям, к светлому дню за воротами замка. К их королевству на юге. Разрушенному сейчас, но не навсегда.

Не навсегда.

…

После этого Аэлина долгое время молчала, и Рован остался с ней, следуя, пока она шла к крепостным стенам замка, чтобы наблюдать, как Шаол, Дорин и Ирэн едут по дороге, которая прорезает дикую равнину Тералис. Пока они не исчезли за горизонтом.

Рован обнял ее, вдыхая ее запах, когда она положила голову ему на плечо.

Рован проигнорировал слабую боль, которая оставалась там от татуировок, которые она помогла ему нарисовать прошлой ночью. Имя Гавриэля на старом языке. Точно так же, как Лев когда-то татуировал имена павших воинов на себе.

Фенрис и Лоркан, временный мир между ними, тоже теперь носили татуировку — потребовали ее, как только узнали, что Рован планирует сделать.

Эдион, однако, попросил у Рована другой дизайн. Чтобы добавить имя Гавриэля к истории Террасена, покрывавшей его сердце.