Так что Шаол будет горд за них обоих. Расскажет своему ребенку о ее храбрости, ее блеске.

— Что это за письмо? — спросила она, умывая руки, затем лицо, в кувшине у окна. За стеклом город молчал — спал после долгого дня восстановления. Дикие люди Белоклычья даже остались, чтобы помочь, акт доброты, который сделал Шаол, не остался без награды. Он уже изучил, где он мог бы расширить их территорию — и мир между ними и Аньелем.

Шаол сглотнул.

— Это от моей матери.

Ирэн остановилась, с ее рук капала вода.

— Твоей… Почему ты не открыл его?

Он пожал плечами.

— Знаешь, не все из нас достаточно смелы, чтобы побеждать Темных Королей.

Ирэн закатила глаза, вытерла руки и плюхнулась на кровать рядом с ним.

— Ты хочешь, чтобы я прочитала его сначала?

Он хотел. Черт бы его побрал, но он хотел. Без слов Шаол передал это ей.

Ирэн ничего не сказала, открыв запечатанный пергамент, ее золотые глаза метались над чернильными словами. Шаол постучал пальцем по колену. После долгого дня исцеления он знал, лучше не пытаться ходить. Он едва успел вернуться сюда с тростью, пока не опустился на кровать.

Ирэн приложила руку к горлу, переворачивая страницу, выпрямив спину.

Когда она снова подняла голову, слезы катились по ее щекам. Она передала ему письмо.

— Ты должен прочитать это сам.

— Просто скажи мне. — он прочтет это позже. — Просто скажи мне, что там написано.

Ирэн вытерла лицо. Ее рот дрогнул, но в ее глазах была радость. Чистая радость.

— Она говорит о том, что любит тебя. Она говорит о том, что она скучала по тебе. Она говорит о том, что если мы с тобой разрешим, она хотела бы жить с нами. Твой брат Террин тоже.

Шаол потянулся к письму, просматривая текст. Все еще не веря в это. Пока он не прочитал:

«Я любила тебя с того момента, как узнала, что ты растешь в моем чреве».

Он не останавливал своих собственных слез.

«Твой отец сообщил мне, что он сделал с моими письмами к тебе. Я сообщила ему, что я не вернусь в Aньель».

Ирэн прислонила голову к его плечу, пока он читал и читал.

«Годы были долгими, а расстояние между нами далеким, — писала его мать. — Но когда ты поселишься со своей новой женой, своим ребенком, я бы хотела навестить тебя. И остаться подольше, Террин со мной. Если это было бы возможно».

Предварительные, неловкие слова. Как будто его мать тоже не совсем поверила, что он согласится.

Шаол прочел остальное и с трудом сглотнул, достигнув последних строк.

«Я так горжусь тобой. Я всегда гордилась и всегда буду. И я надеюсь увидеть тебя очень скоро».

Шаол положил письмо, вытер щеки и улыбнулся жене.

— Нам нужно будет построить больший дом, — сказал он.

Ответная улыбка Ирэн — это все, на что он надеялся.

…

На следующий день Дорин обнаружил Шаола и Ирэн в больничном отсеке, который был перенесен на нижние этажи, первый был в своем колесном кресле, помогая своей жене ухаживать за раненой Крошанкой, и поманил их за собой.

Они не задавали ему вопросов, пока он не нашел Манону на вершине. Оседлавшую Аброхаса на утреннюю прогулку.