-  А что именно? - осведомился Валькенштейн.

    -  Я есть хочу, - заявил Горбовский. Он вылез наконец из комбинезона и направился в кают-компанию, волоча комбинезон по полу за рукав. - Дурацкая планета.

    Валькенштейн отобрал у него комбинезон и пошел рядом.

    -  Дурацкая планета, - повторил Горбовский, глядя поверх голов.

    -  Это весьма трудная планета для высадки, - подтвердил Бадер, отчетливо выговаривая слова.

    -  Дайте мне поесть, - попросил Горбовский.

    Когда он вошел в кают-компанию, Сидоров вскочил на ноги.

    -  Сидите, сидите, - благосклонно сказал Горбовский и повалился на диван.

    -  Так что же случилось? - спросил Валькенштейн.

    -  Ничего особенного. Наши боты не годятся для высадки.

    -  Почему?

    -  Не знаю. Фотонные корабли не годятся для высадки. Все время нарушается настройка магнитных ловушек в реакторе.

    -  Атмосферные магнитные поля, - предположил атмосферный физик Рю и потер руки, шурша ладонями.

    -  Может быть, - отозвался Горбовский.

    -  Что же, - неторопливо сказал Бадер. - Я дам вам импульсную ракету. Или ионолёт.

    -  Дайте, Август, - оживился Горбовский. - Дайте, пожалуйста, нам ионолёт или импульсную ракету. И дайте мне поесть что-нибудь.

    -  Интересно! - воскликнул Валькенштейн. - Да я и не помню уже, когда в последний раз водил импульсную ракету.

    -  Ничего, - успокоил Горбовский. - Вспомнишь… Послушайте, а дадут мне сегодня поесть?

    Валькенштейн извинился перед Сидоровым, снял со стола журналы и накрыл стол хлорвиниловой скатертью. Затем он поставил на стол хлеб, масло, молоко и гречневую кашу.

    -  Пожалуйста, Леонид Андреевич.

    Горбовский нехотя встал с дивана.

    -  Всегда приходится подниматься, когда надо что-нибудь делать…

    Он сел за стол, взял обеими руками чашку с молоком и выпил ее залпом. Затем он обеими руками придвинул к себе тарелку с кашей и взял вилку. Только когда он взял вилку, стало понятно, почему он брал чашку и тарелку обеими руками. У него тряслись руки. У него так сильно тряслись руки, что он два раза промахнулся, стараясь поддеть на кончик ножа кусок масла. Бадер, вытянув шею, глядел на руки Горбовского.

    -  Я постараюсь дать вам самую лучшую импульсную ракету, Леонид, - сказал он слабым голосом. - Наиболее лучшую.

    -  Дайте, Август. Самую лучшую. А кто этот молодой человек?

    -  Это Сидоров, - объяснил Валькенштейн. - Он хотел говорить с вами.

    Сидоров встал опять. Горбовский благожелательно поглядел на него снизу вверх.

    -  Садитесь, пожалуйста.

    -  О, - сказал Бадер, - я совершенно забыл. Простите меня. Леонид, товарищи, позвольте представить вам…

    -  Я Сидоров. - Молодой человек чувствовал себя неловко, потому что все глядели на него. - Михаил Альбертович. Биолог.

    -  Уэлкам, Михаил Альбертович, - сказал волосатый Диксон.

    -  Ладно. - Горбовский снова принялся за кашу. - Сейчас я поем, Михаил Альбертович, и мы пойдем в мою каюту. Там есть диван. Здесь тоже есть диван… - он понизил голос до шепота, - но на нем расселся Бадер, а он - директор.