|
Эллен болезненно сморщилась; когда же он приник губами к ее рту – самозабвенно закрыла глаза. Жизненная энергия хлынула из ее губ, отвердевших сосков и низа живота. – Невероятно, – кашлянув, подал голос Фаллада, – у нее спина бледнеет… Эллен, на секунду высвободив рот, – жарко шепнула: – Ну, ну! – Мне точно оставаться… или я пока пойду? – учтиво осведомился Фаллада. Карлсен не отозвался. Он делал то, что она просила: жадно, взахлеб пил ее энергию, словно намереваясь лишить ее жизни. Чувствовалось, как она, возбужденно подрагивая, льнет к нему всем телом; шею стиснула так, что стало трудно дышать. Налегая, женщина сладострастно терлась об него животом и бедрами. Но вот ее хватка ослабла, колени подогнулись. Фаллада вовремя подскочил, иначе бы она рухнула на пол. Олоф взял женщину на руки и понес в спальню. Там, под розовым абажуром, горел светильник, постель была уже расправлена ко сну. Карлсен положил Эллен Дональдсон на кровать. – Впервые видел, чтобы женщина доходила до оргазма стоя, – хохотнул Фаллада, стоя в дверях. – Кинси был бы в восторге. Карлсен прикрыл ее одеялом. Ко лбу у нее пристала прядка волос. В углу рта виднелся пузырек слюны. Выключив свет, он тихо, пятясь задом вышел. Едва ступили наружу, как пошел дождь – мелкая морось, принесенная ветром из далеких болотистых низин. В воздухе сладковато попахивало ракитником я вереском. Карлсена ошеломило ощущение внезапного восторга, электрическим сполохом мелькнувшее через тело. Миг – и оно исчезло, будто кто щелкнул выключателем. Карлсен удивился, но минуту спустя в голове и следа не осталось. – Так ты и не выяснил, чего хотел, – сказал Фаллада. – Выяснил достаточно. Над лужайкой уже стояла темень, виднелся лишь силуэт «шершня», обозначенный фосфоресцирующей краской. Со стороны стоящих в рад длинных приземистых зданий навстречу по лужайке кто то шел. – Все в норме? – послышался голос Армстронга. – Отлично, благодарю, – отозвался Карлсен. – Сержант ваш решил лечь спать. Кстати, ваши постели в конце, вон те три комнаты, – он указал на фонари, горящие над дверьми. Вставив ключ, надзиратель открыл дверь главного входа. В вестибюле теперь горел лишь синий ночник. Хезлтайн мерил шагами комнату. – Ну наконец то, – облегченно вздохнул он, – я уже начал беспокоиться. – Там, наверху, – он повернулся к Армстронгу, – сейчас раздавался жуткий шум, кто то ревел белугой. – У нас тут многие мучаются кошмарами, – невозмутимо заметил надзиратель. – Если бы я описал одного из них, – спросил Карлсен, – вы бы смогли сказать, кто это? – Очевидно, да. Если не я, то главный санитар. – Крупный мужчина, под два метра. С большим носом – горбатый такой – и рыжие волосы, с проплешиной… – Знаю кто, – перебил Армстронг. – Ривс. Джейф Ривс. – Это который детоубийца? – уточнил Фаллада. – Он самый… – Вы не можете о нем рассказать? – спросил Карлсен. – Ну… Он здесь уже – ого! – пять лет. Отклонение довольно существенное: интеллект десятилетнего ребенка. И преступления совершал большей частью в пору полнолуния; четыре убийства и двадцать изнасилований с извращением. Ловили два года – мать укрывала. – Если я верно помню, – заметил Фаллада, – он заявлял, что одержим бесом? – Или каким то демоном, – надзиратель повернулся к Карлсену. – Извините за вопрос, а от кого вы получили эти сведения? – От медсестры, Эллен Дональдсон. – И она что – не назвала его по имени? – Я не спросил. |
