– Мне трудно поверить, что все это так уж мне необходимо. Все это слишком. Жить в такой роскоши – грех.

Ясмин насмешливо улыбнулась и сказала:

– Я счастлива, что вам здесь понравилось, потому что не могла быть в этом уверена заранее. Но, к сожалению, у нас нет под рукой лампы Аладдина.

– Ничего страшного, – рассмеялась Билли. – Я даже не требую менестрелей и шутов, чтобы они меня развлекали. Единственное, в чем я нуждаюсь, это ванна и чистая одежда, чтобы переодеться.

– Я думаю, что мы сможем удовлетворить ваши желания, – сказала Ясмин. – Вот только боюсь, возникнет проблема с одеждой, будет не просто найти для вас подходящее платье к обеду.

Ее взгляд скользнул по худощавой фигуре Билли, обманчивая хрупкость которой давала неверное представление о скрывавшейся в ней жизненной силе.

– Вы ведь такая худенькая!

– Отнеситесь к этому благосклонно, – обиженно проговорила Билли.

Она с тоской посмотрела на вырез платья Ясмин:

– Никакого базума, у всех женщин в мире есть прекрасный базум, кроме меня.

– Базум? – Ясмин вопросительно подняла брови. – Я не знаю такого слова.

– Ничего, это американский жаргон. Не стану портить ваш замечательный английский. Где вы его так хорошо выучили?

– Я в услужении у Карима Бен Рашида с десяти лет. От каждого, кого принимали на службу, требовалось знание английского языка, и мы все много времени уделяли учебе, пока не получили хорошего образования. Шейх Бен Рашид не терпит невежества.

– Просвещенный монарх, – одобрительно сказала Билли. – Но надеяться, что он принимает идею женского равноправия, было бы слишком?

Ясмин опустила взгляд своих темных глаз и сдержанно сказала:

– Только в общих чертах, до тех пор, пока это не коснется его лично. Это не так мало, если помнить о его происхождении и положении.

Она повернулась к выходу, двигаясь с естественной грацией, и сказала:

– Если вы будете настолько любезны, что сами нальете себе ванну, то я попробую поискать для вас подходящее платье.

– Это будет нелегко, но думаю, я справлюсь, – весело ответила Билли, снимая через голову майку, отчего на пол полились струи песка.

Уже через пятнадцать минут она лежала в огромной розово кремовой ванне. Смыв с волос остатки шампуня, Билли с удовольствием вытянулась в ванне. Она прикрыла глаза и блаженно расслабилась, думая о том, как хорошо снова ощутить себя чистой. Ей казалось забавным, что такие, казалось, простые вещи, как ванна, горячая еда, огонь в камине, приятная музыка, необычайно украшают жизнь.

Музыка. Билли вспомнила свою разбитую гитару, и сердце ее сжалось. «До чего же обидно, – подумала Билли. – Столько лет она везде со мной – и вот, пожалуйста!» Билли уговаривала себя, что глупо так сильно расстраиваться из за такого, казалось, пустяка, ведь все таки она не ребенок. И она была рада, что Дэвид Брэдфорд с пониманием отнесся к ее потере. Именно это обстоятельство и помогло ей успокоиться быстрее, чем она могла бы надеяться.

Она терялась в догадках, почему Дэвид действовал на нее таким образом. С тех пор как они встретились, Билли ощущала себя полностью в его власти. Она утратила такое привычное ей чувство внутреннего равновесия, а в его присутствии на нее нападала несвойственная ей робость.

«Ничего, все обойдется, – успокаивала себя Билли, – через несколько дней я уеду отсюда, а еще через месяц от этого приключения останутся одни воспоминания».

– Мистер Донахью просил передать, что через сорок пять минут зайдет за вами, чтобы сопровождать вас на коктейль.

Билли открыла глаза и увидела Ясмин, стоящую с улыбкой на лице с белым махровым полотенцем в руках.

– Лизан ушел к механикам, чтобы узнать, в каком состоянии ваш автомобиль, и обещал присоединиться к вам позже.