Ясмин сделала шаг назад и удовлетворенно улыбнулась:

– Оно вам очень идет. Не волнуйтесь, он и не вспомнит, на ком оно было надето в последний раз. Мисс Назар так мало для него значила.

– Я и не волнуюсь, – сказала Билли с вызовом. – Меня совершенно не интересуют их отношения. Вокруг может быть сколько угодно распущенных молодых людей, но меня это нисколько не трогает. Разве трудно это понять?

– Не расстраивайтесь, – успокаивающим голосом говорила Ясмин, усаживая Билли на скамейку. – Даже если вы сейчас не испытываете никаких чувств к Лизану, со временем вы сами захотите отдать ему ваше сердце и все, что он захочет.

– Все, что он захочет? Послушайте, я уже устала объяснять вам, что мы почти незнакомы. Он просто помог мне в трудную минуту. Единственное, что он может получить от меня, – это благодарность на прощание, и все.

По непроницаемому лицу Ясмин Билли поняла, что с ней не согласны.

– Я не его наложница, не так ли?!

– Я знаю, – упрямо ответила Ясмин. – Но Лизан хочет тебя, и это главное. Его чувства к тебе искренни, иначе он не попросил бы меня заботиться о тебе. Не помню, чтобы он просил меня об этом раньше.

Ясмин вынула из ящика стола фен и сказала:

– А теперь я приведу в порядок эти прелестные волосы, чтобы Лизану было приятно смотреть на них.

И шум фена заглушил яростные попытки Билли протестовать.

Седиханская женщина ни под каким видом не собиралась отказываться от своих намерений, и в конце концов Билли перестала сопротивляться и позволила ей делать с собой то, что она считала необходимым. Спустя полчаса ее волосы ниспадали каскадом по плечам, природная красота волос была подчеркнута с тонким мастерством, и Билли с удовольствием рассматривала свое отражение в зеркале.

Белое платье очень шло Билли. На его хозяйке оно выглядело, вероятно, вызывающе, но на грациозной фигурке Билли смотрелось элегантно, оттененное бронзовым цветом волос и нежно золотым цветом кожи. Туфли на высоких каблуках были немного свободны, но это не бросалось в глаза. «У наложницы Дэвида, наверное, красивые ноги», – подумала вдруг Билли раздраженно.

– Прекрасно, – проговорила Ясмин, капая на нее духами с терпким запахом. – Можно было бы еще поработать над вами, если бы у нас было больше времени, но мистер Донахью будет здесь с минуты на минуту.

– Я рада, что вы довольны, – вспыхнув, сказала Билли. – Я чувствую себя как индейка, приготовленная на обед в День Благодарения.

– Я слышала об этой американской традиции, – с улыбкой заметила Ясмин. – В прошлом году, чтобы сделать сюрприз Лизану, шейх заказал такую индейку в Нью Йорке, и ее прислали прямо сюда. Лизан был очень доволен.

Ну конечно, в этом и заключался спектакль, разыгрывавшийся вокруг нее. Казалось, что обожаемому Ясмин Лизану стоило только слегка пошевелить бровью, как все вокруг бросались исполнять любое его желание. Но Билли не считала себя ни дорогой наложницей, ни индейкой на День Благодарения, и она не желала быть подарком в золотой обертке для шейха пустыни.

И тем не менее она уже упакована, как подарок, благодаря стараниям услужливой Ясмин. Все это немного ее развеселило, и она решила, что нет серьезного повода, чтобы портить себе настроение.

– Я не сомневаюсь, что, когда Лизан доволен, все в доме счастливы, – с иронией сказала она.

Раздался стук в дверь, и Билли жестом попросила Ясмин оставаться на месте.

– Я открою. Уверена, что это грозный мистер Донахью, который отведет меня к беспощадному шейху Кариму.

Билли направилась к двери:

– Вечер обещает быть действительно веселым.

Когда ее рука уже была на дверной ручке, Билли обернулась через плечо и добавила:

– Кстати, ваш обожаемый мистер Брэдфорд, сказал, что Лизан – это уменьшительное имя.