– Потому что вы никогда не привлекались к уголовной ответственности? – Он загадочно улыбнулся. – Совсем наоборот, вы, может быть, даже опаснее, чем я думал. – Шейх открыл папку и стал просматривать бумаги. – Вы удивительная женщина, мисс Калахан. Мои люди – настоящие профессионалы, но и им пришлось поработать, добывая эту информацию. С вашим детством все достаточно ясно – приютские документы точно зафиксировали дату вашего поступления в приют. Вы ведь подкидыш, не так ли?

– Да, меня подкинули, – спокойно подтвердила Билли. – Я не стыжусь этого, шейх Бен Рашид. Я верю, что важно только то, чего человек добился сам, а это не всегда зависит от его происхождения.

– Я вовсе не хотел обидеть вас, – пожал плечами шейх. – Я и сам думаю точно так же, мисс Калахан. Собственно, как раз именно то, чего достигли, и заинтересовало меня. – Он перевернул несколько страниц. – Вы побывали за эти годы в нескольких приютах. Вас дважды определяли в семьи, и каждый раз вы были возвращены в сиротский распределитель за бунтарство и непослушание. Когда вам исполнилось пятнадцать лет, вы покинули приют. После этого ваша биография становится значительно более запутанной.

– Простите великодушно, – иронично заметила Билли.

– Практически все люди, с которыми вы работали или просто встречались, отказывались беседовать с моими людьми, – неторопливо продолжал Бен Рашид. – У вас, несомненно, есть способность вызывать симпатию и хорошее отношение людей к себе в самые короткие промежутки времени, – он прищурился, – наверное, потому, что вы нигде не задерживались больше трех месяцев, мисс Калахан? Вы работали на бензоколонке, конторским клерком, кухаркой у лесорубов, собирали яблоки в Орегоне, работали в индейской резервации в штате Вашингтон. Похоже, перечисление можно продолжать еще долго. Вы даже проучились один семестр в колледже в Калифорнии. Вы получили очень высокие баллы на вступительных экзаменах, и ваши профессора говорят о вас как об очень трудолюбивой и способной студентке.

– Главное слово здесь «трудолюбивой», – сказала Билли. – Я могла бы быть даже цыганкой по происхождению, но в моей биографии нет ничего, в чем мне было бы стыдно признаться.

– Да, ваше жизнеописание выглядит удивительно безобидным для такой разносторонней молодой леди, – спокойно отреагировал он. – Никаких длительных любовных связей, несколько озорных проказ, но закон вы никогда не преступали. Ничего, что могло бы вызвать подозрение, до тех пор, пока вы не приехали на киносъемки в Марасеф.

Билли удивленно вскинула голову.

– «Приключение в пустыне»? – Она покачала головой. – Вас ввели в заблуждение, шейх Бен Рашид. Ваши люди, должно быть, решили немного пофантазировать, чтобы отработать свои деньги. Единственный криминал во время моей работы в этой картине – это то, что я взяла деньги за ужасно сыгранную роль.

– Ничего криминального, просто немного подозрительно, – сказал он, захлопывая папку. – Вы, кажется, очень смелая женщина, мисс Калахан. Рискуя собой, вы спасли вышибалу публичного дома по имени Юзеф Ибрагим от трех парней, которые, как говорят, намеревались перерезать ему глотку. А потом вы устроили «любовь втроем» с этим Юзефом и Кендрой Михаэлис в каком то двухкомнатном коттедже, и все это длилось в течение нескольких недель.

– Любовь втроем?! – воскликнула Билли. – Ничего подобного! Мы просто друзья, черт побери! У ваших мальчиков грязное воображение, шейх Бен Рашид.

– Возможно. Но не станете же вы отрицать, что некоторое время жили с этим Юзефом в его доме в деревне около Зеландана.

– С Юзефом, его родителями и многочисленными братьями и сестрами, – негодующе уточнила Билли.