В ресторане их встретила хозяйка, Лиз Харт, которая, казалось, питала особую слабость к Квиллеру.

Он представил дам друг другу, и они тотчас же прониклись взаимной симпатией, как он и предполагал.

Дерек одобрительно посмотрел на кудрявую блондинку с ямочками на щеках.

– Он женат? – шёпотом спросила она Квиллера после того, как Дерек, вручив им меню, отошёл от стола.

– Нет, – ответил Квиллер, – но они с Лиз живут вместе – в Индейской Деревне.

Когда принимали заказ на напитки, Кларисса заказала <Мусвиллское безумие>, чем повергла метра в недоумение. Дело в том, что Квиллер сочинил это название два часа назад.

Затем приступили к заказу еды, и Кларисса изъявила желание попробовать что-нибудь такое, чего нет в Калифорнии.

Подмигнув Квиллеру, метрдотель важно выпрямился и настоятельно порекомендовал лапки лягушек с Кровавого ручья или рагу по-уайлдкэтски.

– Их нет в меню, но они очень хороши.

Кларисса заказала отбивную из ягнёнка. Но Квиллер решил подыграть метрдотелю и остановился на лягушачьих лапках.

– Хороший выбор, – одобрил Дерек и записал заказ в блокнот. – Как вы предпочитаете, чтобы они были приготовлены?

Квиллер лихо ответил:

– Так же, как шеф-повар готовил их в прошлый раз, Дерек. Они были превосходны.

<Нет, игра еще не закончена, и мяч у Дерека>, – с чувством глубокого удовлетворения подумал Квиллер.

Две минуты спустя Дерек вернулся, и вид у него был извиняющийся:

– Мне ужасно жаль, мистер К., но лягушачьи лапки только что закончились. Они, видите ли, пользуются большим успехом.

Кларисса с достоинством выслушала извинения, потом спросила:

– А почему ручей называется Кровавым?

– Этого никто не знает. Правда, на мосту через него было очень много аварий. Это все потому, что дорога там изгибается этакой восьмеркой… Ну, расскажите мне о своём первом рабочем дне.

– Ну, во-первых, я взяла интервью у Бёрджеса Кэмпбелла у него дома. У них, на Приятной улице, такие пряничные домики! Они меня так позабавили!

– Этот стиль называется плотницкой готикой, – поправил Квиллер Клариссу, – а снимки домов печатались в глянцевых журналах. Дома были возведены одним из первых Кэмпбеллов, строителем четырехмачтовых шхун.

– Здесь всё так интересно! – воскликнула она.

– Вы видели собаку-поводыря Бёрджеса?

– О да. Этот пёс – настоящий профи! Никакого обнюхивания и виляния хвостом. Когда я назвала его <славной собачкой>, он так посмотрел на меня, как будто хотел сказать: <Следите за своим лексиконом, барышня!>. Бёрджес – он велел мне называть себя так, потому что в округе сотни Кэмпбеллов, – дал мне очень хорошее интервью и, кстати, все объяснил про Аукцион фамильного имущества. Потом я попросила фотографа из газеты и Джона Бушленда встретиться со мной в здании музея, где собраны предметы, выставленные на аукцион. Торга пройдуг в мэрии, в центре города.

Кларисса так увлеклась, что даже забыла о своих отбивных из ягненка.

– Все мои четыре статьи будут сопровождаться снимками наиболее важных лотов, выставленных на аукцион, и моим портретом. Я непременно пошлю эти материалы своему преподавателю в Школу журналистики. Вот он удивится! Я, конечно, понимаю, что это не <Лос-Анджелес таймс>. Но ведь это только начало!

Всё время, пока они ели, её взгляд скользил по высокому, худощавому метрдотелю в чёрном костюме, который фланировал между столами.

– Не слишком ли молода Лиз Харт, чтобы быть хозяйкой ресторана, Квилл?

Он объяснил:

– Она была <бедной богатой малюткой> из Чикаго, которая сбежала от властной матери, открыла для себя Пикакс и познакомилась с Дереком, самым популярным холостяком в городе.