Он уткнулся лицом в ее шею, и сердце Мэдлин гулко забилось. О Боже, сможет ли она пережить этот его урок обольщения?

 Продолжая играть свою роль, она сказала:

 – Сэр, что заставляет вас думать, что мне нужны уроки?

 – Вы ведь заявляете, что все попытки соблазнить вас бессмысленны, не так ли? Вот я и собираюсь доказать вам обратное.

 – А вам не приходило в голову, сэр, что вы, возможно, нисколько мне не нравитесь? Имейте в виду, некоторых женщин ужасно раздражают излишне самоуверенные мужчины.

 К ее удивлению, он рассмеялся:

 – Нет, это мне не приходило в голову. Во всяком случае, после того, как вы растаяли от моего поцелуя.

 Неужели он заметил? Неужели и сейчас все замечает?.. Тут он прижался губами к ее уху и прошептал:

 – Итак, решено. Мы проведем наш урок. А потом, после вечеринки, если вы все еще будете считать, что лечь со мной в постель – это «глупо», мы закончим этот разговор. Я проведу еще несколько уроков с вашими девочками, вы восторженно отзоветесь обо мне в беседе с миссис Харрис, и на этом между нами будет все кончено. – Он стал осторожно покусывать мочку ее уха, и Мэдлин едва удержалась от стона. – Однако я готов держать пари: ваш выбор будет каким угодно, только не таким.

 Сейчас ей тоже так казалось, и именно этого она боялась. Решив, что нужно покончить с этим как можно быстрее, Мэдлин уже собиралась пересилить себя и вырваться, но тут виконт впился поцелуем в ее губы, и она тотчас же забыла о своем решении.

 «О Господи!» – воскликнула она мысленно. Ей казалось, что от его поцелуя по всему ее телу словно пробегают молнии, которые могли испепелить в любой момент.

 И она действительно таяла – никакое другое слово не подходило.

 Внезапно она почувствовала, как его рука легла ей на грудь. Когда же он принялся ласкать ее через платье, ее соски тотчас отвердели и сладко заныли.

 Чтобы удержаться от стона, Мэдлин пыталась вспомнить, что она читала о спаривании животных, но тут вдруг выяснилось, что она забыла все прочитанное – забыла обо всем на свете, потому что сейчас для нее существовали только губы, ее целовавшие, и ласкавшие ее руки.

 Но тут его рука вдруг скользнула в вырез ее платья, и она воскликнула:

 – Ах, Энтони!.. Нет–нет, вы не можете… мы не должны…

 – Совершенно верно, дорогая. Мы с вами никому ничего не должны. Но зато я должен провести с вами урок.

 – Здесь? Сейчас? О, это слишком опасно.

 – Но никто не знает, что мы с вами здесь. Никто даже не знает, что мы приехали. Поверьте, нам нечего бояться.

 Мэдлин прекрасно понимала, что не должна ему верить – ведь ничто не могло помешать миссис Харрис или какой–нибудь учительнице зайти сюда в любой момент. Но с другой стороны… Ах, как ей хотелось узнать, что Энтони будет делать дальше и что она при этом почувствует! Черт его возьми! Он заражает ее своим безрассудством.

 – Поймите, другой возможности нам может не представиться, – продолжал он, обжигая ее шею пьянящими поцелуями.

 И на сей раз она не пыталась остановить его, когда его рука скользнула в вырез ее платья. Он принялся поглаживать ее груди и легонько теребить соски. Тихо застонав, Мэдлин вцепилась в его плечи – ей казалось, что иначе она не сможет устоять на ногах. И вдруг… О Боже! Она почувствовала, что волоски вокруг ее mons veneris  оросились какой–то жидкостью, а лоно словно обожгло огнем.

 Так вот как это происходит… Вот что при этом чувствуешь… И она говорила ему, что невосприимчива к таким искушениям? Неудивительно, что он смеялся над ней.