ноги и в панике рванулся от чудовища.

    Но было поздно.

    Тонкие щупальца прочно  обвились  вокруг  жирной  шеи  инженера  и

потянули его вверх, к пасти  механизма.  Куклинг  беспомощно  повис  в

воздухе, нелепо болтая руками и ногами.

    Хотя я ненавидел инженера всей  душой,  тем  не  менее  я  не  мог

позволить, чтобы он погиб в борьбе какой-то  безмозглой  металлической

гадиной.

    Недолго думая, я ухватился за высокие клешни краба и дернул их изо

всех сил. Но это было все равно что повалить глубоко забитую  в  землю

стальную трубу.  "Ихтиозавр"  даже  не  шевельнулся.  Подтянувшись,  я

взобрался ему на спину. На  мгновение  мое  лицо  оказалось  на  одном

уровне с искаженным лицом Куклинга.  "Зубы!  -  пронеслось  у  меня  в

сознании. - У Куклинга стальные зубы!.. Так вот чем весь ужас!"

    Я  изо  всех  сил  ударил  кулаком   по   блестевшему   а   солнце

параболическому зеркалу.

    Краб  завертелся  на  одном  месте.  Посиневшее  лицо  Куклинга  с

выпученными  глазами  оказалось  на  ровне  пасти-мастерской.  И   тут

случилось страшное.

    Электрическая искра перепрыгнула на лоб инженера,  на  его  виски.

Затем щупальца краба внезапно разжались, и бесчувственное грузное тело

творца железной чумы грохнулось на песок.

                                * * *

    Когда я хоронил Куклинга, по  острову,  гоняясь  друг  за  другом,

носились несколько огромных крабов. Ни на меня, ни  на  труп  военного

инженера они не обращали никакого  внимания.  Я  завернул  Куклинга  в

брезентовую палатку и закопал посредине острова в неглубокую  песчаную

яму. Хоронил я его без всякого сожаления. В моем пересохшем рту трещал

песок, и я мысленно проклинал покойника за всю  его  гадкую  затею.  С

точки зрения христианской морали я  совершал  страшное  кощунство.  Не

знаю, сколько я пролежал на берегу, часами смотря  на  горизонт  в  ту

сторону,  откуда  должна  была  появиться  "Голубка".  Время  тянулось

мучительно медленно,  и  беспощадное  солнце,  казалось,  застыло  над

головой. Иногда я подползал к воде и окунал в нее обожженное лицо.

    Чтобы забыть чувство голода и мучительной жажды, я старался думать

о чем-нибудь отвлеченном. Я думал о том, что в наше время многие умные

люди тратят силы своего разума, чтобы сделать подлость  другим  людям.

Взять хотя бы изобретение Куклинга. Я был уверен, что его  можно  было

бы использовать для благородных целей. Например, для  добычи  металла.

Можно было  бы  так  направить  эволюцию  этих  тварей,  чтобы  они  с

наибольшим эффектом выполняли эту задачу. Я пришел к выводу,  что  при

соответствующем усовершенствовании механизма  он  бы  не  выродился  в

гигантскую неповоротливую громаду.