Легавые пропали, парк опустел. Жара ушла, призрачным дыханием задувал небольшой ветерок, а на ветвях новорожденных деревьев висели налитые плоды. Рэйна с трудом поднялась на ноги, разбитая, в синяках, и осторожно сорвала один из них. Его гладкая шкурка блестела.

Гранаты.

Изможденная, не в силах стоять, Рэйна опустилась на колени и заплакала.

Гидеон

Нет. Нет.

Нет, нет, нет.

– НЕТ…

Шэрон

Завибрировал лежавший на привычном месте, в столе, телефон. Шэрон достала его, решив, что это, должно быть, Мэгги, или что доктору что-то понадобилось, или это звонит муж, который вечно забывает, какие вкусняшки нравятся Мэгги… Нет, звонили с неизвестного номера. Снова, наверное, хотят что-то втюхать, машинально подумала Шэрон. Потом: а вдруг это из новой клиники? Предлагают инновационный метод лечения? Может, плохие новости, а может, и добрые.

Шэрон поднесла телефон к уху.

– Алло?

– Шэрон, это Париса Камали. Пробейте для меня кое-кого в системе слежения Общества.

– Мисс Камали. – Шэрон потерла глаза и громко вздохнула. Она не питала, вообще-то, к Парисе дурных чувств, но у всего есть свои пределы. И правила никто не отменял. – Как я уже говорила вам прежде, Общество не…

– Шэрон, я могу спасти вашу дочь.

Некоторое время Шэрон молчала.

– Это не смешно.

– Я и не шучу. Мне нужен всего один ответ. Я могу спасти вашего ребенка и так, – безучастно добавила Париса на фоне шума автобуса, низкого гула паба, мимо которого, видимо, проходила, – но если поступим как мне нужно, будет куда проще.

Шэрон прикинула варианты… И решила: да ну его в задницу, выбор – один.

– Кого вы ищете?

Париса так же, не колеблясь, назвала имя:

– Атлас Блэйкли.

Информация подобного рода защищалась тоннам и протокола, горами форм и запросов на одобрение, которые Шэрон, как ответственный сотрудник отдела логистики и снабжения, должна была получить. Форд и сам не раз грозился начать процедуру, однако был по уши занят выходками одного избалованного александрийца и запросами совета директоров Общества. Шэрон знала, что бюрократия – это порой кошмар наяву.

А еще оружие. Или дар.

Шэрон Уорд, может, и не имела ключей от королевства, зато у нее был пароль администратора. Если знаешь нужную дверь, то и его хватит.

– Что ж, хорошо, мисс Камали. Пожалуйста, повисите.

Интерлюдия

Исходы

Это тянется долго, целых десять лет. Алексис спасает остальных до тех пор, пока получается. Но вот приходит конец. Рак. И с медитами такое случается: мутацию клеток не предсказать, можно лишь остановить или замедлить, вот только Алексис замечает онкологию слишком поздно – списывает вечную усталость на занятия некромантией, на дом, который тянет силы (из Атласа тоже, пусть и не так быстро, не так жадно). Сперва Алексис лишается магии, и вот она уже просто душа в плену увядающего тела. Теперь Атлас моет ее, читает ей книги и заново пытается любить ту, которую не может спасти.

Жизнь всегда казалась ей скучной, но и помирать она тоже не торопилась.

«Не просри», – говорит Алексис. Атлас знает, что она имеет в виду жизнь, что так она велит ему выйти в мир и совершить нечто прекрасное. Он слышит это в ее проклятом сознании, однако дает себе неверно истолковать прозвучавшие слова и тем совершает жестокое предательство. Алексис говорит «Не просри», он хочет слышать «Исправь». Атлас говорит себе, что может ее спасти, обещает сделать все заново, создать новый мир, лучше этого. Может, такой, в котором нет его, но это худший из вариантов, ведь он эгоистичен.