-  Коли дела у тебя хорошо пойдут, - продолжил собеседник, - то пожалую тебя и боярством, и вотчинами. Мне без знающих людей пропасть.

    Я во все глаза смотрел на странного парня, не понимая, шутит он, или у него не все дома. Он предлагал первому встречному самые высокие посты в государстве. Постепенно до меня стало доходить:

    -  А ты сам-то кто будешь, не государь ли Федор Борисович?

    -  Государь, - просто и буднично ответил паренек.

    -  Надо же… - протянул я. - А во дворце мне сказали, что ты молишься…

    -  Так всегда говорят. Если с каждым, у кого во мне нужда, разговаривать, то и жизни не хватит. Я же люблю вникать во всякие науки…

    -  Ты просто-таки предтеча Петру! - невольно сказал я, с интересом разглядывая сына Бориса Годунова.

    -  Какому Петру, апостолу? - не понял Фёдор. - И почему предтеча? Я что, похож на Иоанна Крестителя?

    -  Нет, я по другому случаю. Будет, вернее, был один такой заморский царь по имени Пётр, который вникал во всевозможные ремёсла и сам много чего умел делать.

    -  Не слышал про такого, - с сожалением сказал юный правитель, - У нас на Руси ученье и ремёсла не в чести. Вот ты сам-то читать и писать умеешь?

    -  Умею.

    -  И книги читал?

    -  Доводилось, - скромно сознался я.

    -  Это хорошо, - похвалил меня Фёдор Борисович, - а то в Москве не все бояре грамоте разумеют, Я сам читать люблю и не только святое писание…

    -  Я тоже, вот только книг мало попадается. Ты, государь, случаем не знаешь, куда делась библиотека Ивана Грозного?

    -  Царя Иоанна Васильевича, - ненавязчиво поправил меня внук кровавого Малюты Скуратова. - Не ведаю того. Царь Иоанн Васильевич повелел её спрятать до времени, а кому и где, неведомо. Фёдору Иоанновичу дела до безбожных книг не было, а когда мой батюшка приказал ту библиотеку сыскать, никто не смог показать, куда ее убрали. Мне и самому было бы любопытно найти те книги, говорят, среди них были самые, что ни есть, древние.

    Царь задумался и выключился из разговора, выражение лица у него сделалось «сладострастным», как у истинного коллекционера.

    -  И какие науки тебя ещё интересуют? - спросил я, прерывая образовавшуюся паузу.

    -  Разные, астрология, алхимия, магия… Ты слышал про католического канонника Николая Коперника?

    -  Кто же про него не слышал, - неопределённо ответил я, - он, кажется, опроверг теорию строения мира Птолемея?

    Лицо у юного царя вытянулось от удивления:

    -  Может быть, ты знаешь учения Никиты Сиракузского и Филолая?

    -  Про Филолая что-то слышал. Он, кажется, греческий философ, ученик Пифагора? А Никиту не знаю, он кто, астроном?

    -  Ты, воистину, удивительный человек, украинец! Кроме моих учителей и меня, про этих великих философов в нашем царстве боле никому не известно. Ты первый!.. Будешь мне крест целовать, коли поставлю тебя окольничим?

    -  Не в присяге дело, государь, и не в чине. Мне служба нужна, за этим я тебя и искал. Однако дело пока не во мне, а в тебе. Сейчас над тобой нависла опасность. Прости за прямоту, тебе бы сейчас не в мастерских железное ремесло изучать, а с самозванцем разобраться…

    -  Я знаю, мне много говорят о Лжедмитрии.