– Знаешь, один вопрос не дает мне покоя больше остальных. Помнишь ту ночь, когда ты нашел меня в Западном крыле? После того, как запретил мне там появляться?

Чудовище смотрел в окно. С самого утра разыгралась метель. Снова. Завывая, ветер гнал поземку по каменным плитам двора и швырял охапки снега в бойницы сторожевых башен.

– Ту ночь, когда ты сбежала? – наконец тихо спросил он. – И чуть не попала в лапы волков? Эту ночь? Да, я ее припоминаю.

– Тогда, если помнишь, волки и тебя чуть не убили. Тебе удалось их разогнать, но ты был сильно ранен. Мы с Филиппом отвезли тебя в замок.

– Белль, я все помню. Видишь ли, шрамы не дают забыть.

– Но вот чего ты не можешь помнить. Я смотрела на тебя, лежащего без сознания на земле. Кровь сочилась из твоих ран. И я почти решила тебя бросить. Потому что голос внутри меня кричал: «Беги!»

– Но ты не сбежала.

– Не смогла. Не смогла оставить тебя, беспомощного, истекающего кровью. Оставить умирать.

Чудовище отвернулся от окна и встретился с ней взглядом:

– Зачем это все, Белль? Зачем ты заставляешь нас заново переживать ту ужасную ночь?

– Потому что в ту ночь, хоть я не получила всех ответов, кое – что все – таки поняла. Хочешь узнать, что именно?

Чудовище тряхнул головой.

– Я поняла, что ты готов умереть за меня, а я не готова позволить тебе это сделать, – невесело усмехнулась она.

Воцарилась тишина. Она стояла между ними, словно стена, глухая и непроницаемая. Чудовище нарушил ее первым:

– У меня кое – что для тебя есть, Белль. Небольшая вещица. Я наткнулся на нее вчера вечером, когда разбирал ящик стола. Думаю, она тебе понравится.

– Ты уходишь от темы, – сказала Белль.

– Пытаюсь… – Он едва заметно улыбнулся.

– Что же это?

Чудовище поднялся, подошел к Белль, вытащил что – то из кармана и положил ей в ладонь. Стеклянное сердечко на золотой цепочке. Белль подняла его за цепочку, и оно, качаясь, засверкало прозрачными гранями, отражающими свет.

– Оно принадлежало моей матери, – сказал Чудовище.

– Очень красивое. Но я не могу его принять. Оно должно остаться в твоей семье. – Белль протянула ему украшение.

Но Чудовище покачал головой:

– Я хочу, чтобы оно было у тебя.

– Тогда поможешь мне его надеть?

Чудовище засмеялся.

– Боюсь, у меня не получится! – И он поднял свои огромные когтистые лапы.

Белль надела безделушку сама.

– Тебе очень идет, – промолвил Чудовище.

– Расскажи мне о своей маме.

– Она была умной. Красивой. Элегантной. А еще она была самым добрым созданием на земле, которое я когда – либо знал. – Он посмотрел на Белль. – Точнее, одним из них.

Взгляды Белль и Чудовища встретились.

– Что? Что это значит, Чудовище?

Он отвел взгляд.

– Знаю, знаю, – устало махнула рукой она. – Ты не можешь сказать.

Чудовище улыбнулся – это была самая печальная улыбка, которую Белль когда – либо видела на его лице.

– Только что я все тебе сказал, Белль.

– Не понимаю, – нахмурилась она.

Чудовище кивнул на сердечко.

Белль опустила голову, разглядывая его, а когда подняла, Чудовище уже исчез. «Что все это значит?» Может быть, она что – то упустила в их разговоре? Он многого ей не говорил… Но сейчас – она вдруг отчетливо это поняла – есть слова, которые она сама никогда не сможет ему сказать.