|
Как в этом случае действуют фальсификаторы? Прежде всего, добывают подлинный отпечаток пальца и фотографируют его. Перевернутый негатив помещают в специальную печатную раму с пластинкой желатина, обработанной бихроматом калия, а раму выставляют на свет, чтобы хромированный желатин приобрел своеобразное свойство. Простой желатин легко растворим в горячей воде, хромированный, если он не подвержен свету, — тоже, но под воздействием света он теряет растворимость. Пластинка хромированного желатина защищена от света непрозрачными частями негатива, а через остальные — свет проходит свободно. В обычном случае просвечивающие части соответствуют черным следам на отпечатке пальца, а в нашем примере — бороздкам. Желатиновую пластинку подвергают воздействию света только на участках, совпадающих с бороздками; именно в этих местах желатин утрачивает растворимость, а на других — сохраняет. Далее желатиновую пластинку, прикрепленную к тонкой металлической, осторожно промывают горячей водой. Она уничтожает растворимую часть желатина, оставляя только нерастворимую, соответствующую бороздкам, которые будут выделяться, как бы выступать над поверхностью. Именно так воссоздается рельефное факсимиле отпечатка пальца, имеющее бороздки и линии, идентичные аналогам на кончике оригинала. Если по этому факсимиле провести валиком, покрытым чернилами, или приложить его к раскатной плите, а потом прижать к листу бумаги, получится оттиск пальца, абсолютно тождественный исходному, вплоть до маленьких белых пятнышек, обозначающих отверстия потовых желез. Невозможно будет выявить даже малейшее различие между подлинным отпечатком пальца и подделкой.
— Процесс, который вы описали, слишком мудрен, — устало вздохнул судья. — Вряд ли обычному человеку под силу такие операции. — Процесс этот не сложнее, чем углеродная печать, успешно практикуемая многими любителями, — возразил Торндайк. — Более того, факсимиле, о котором я рассказал, есть не что иное, как обычный фототипический шаблон, изготавливаемый любым фотогравером. К такой же технологии прибегают при воспроизведении рисунков, и всякий из рабочих, занятых в этой отрасли, способен сделать рельефную заготовку и идеально воспроизвести изображение на бумаге. — Вы утверждаете, что фальсифицированный отпечаток пальца практически невозможно отличить от оригинала. Вы готовы доказать это? — спросил Энсти. — Я могу подделать отпечаток большого пальца Рубена Хорнби прямо сейчас в присутствии суда. — И эту фальшивку не отличат от подлинника даже эксперты? — удивился барристер. — Не отличат. Энсти повернулся к судье: — Разрешите, ваша честь, продемонстрировать то, о чем говорит свидетель. — Разрешаю, — махнул рукой судья. — Показания свидетеля в высшей степени существенны. Как вы, доктор, намерены проводить сравнительный анализ? — обратился он к Торндайку. — С этой целью, милорд, — невозмутимо произнес мой коллега, — я принес с собой несколько листов бумаги, каждый из которых разделен на двадцать пронумерованных квадратов. Предлагаю оставить в десяти из них фальшивые отпечатки большого пальца подсудимого, а в десяти — оригинальные. Далее с позволения вашей чести эксперты Скотланд-Ярда исследуют полученные данные и сообщат суду, какие из оттисков настоящие, а какие — подложные. — Что ж, по-моему, вполне приемлемый способ, к тому же удобный и не отнимающий много времени, — сказал судья. — Вы не возражаете, сэр Гектор? Гектор Трамплер повернулся к Синглтону и Нэшу, которые сидели неподалеку, о чем-то быстро пошептался с ними и ответил без особого энтузиазма: — Мы не против, милорд. — Тогда прошу свидетелей-экспертов временно удалиться из зала, пока не будут сделаны отпечатки. |
