Барка тяжело развернулась, ложась на курс. Захлопал парус, надуваясь морским попутным ветром. Сержант поежился и плотнее надвинул шляпу. «Должно быть, лысина мерзнет», - подумал колдун. К удивлению Томена, стражника не обидели слова Лотрика.

    - Ну и что толку в твоей «свободе»? - спокойно возразил Коль. - Или тебе ваш миренский глава магистрата по душе?

    - А тебе твой граф? - слегка поворачивая весло, переспросил шкипер.

    В долгом морском путешествии добрый спор в самый раз, поэтому оба охотно поддерживали беседу. Томен, не рискуя влезать в разговор, слушал с любопытством.

    - А наш граф - он толковее любого магистрата. Молодой, наивный, да оно и к лучшему. Будь он постарше, так понял бы, что в Ливде порядка никогда не будет, да и сложил бы руки. Ну раз все равно не выйдет-то… А наш Эрствин бьется… И, глядишь - нет-нет да и получается что путное. По крайней мере, галеры стали в море выходить хоть изредка, так теперь моряки с нашими городскими не так часто морды друг дружке по кабакам бьют. Да и чище малость в Ливде стало.

    Томена удивили теплые нотки в голосе стражника, когда тот говорил о графе. Обычно горожане не любили присланных из столицы правителей и предпочитали добиваться самоуправления. Так называемое «Бернское право», которым пользовалась миренская община, служило постоянным предметом гордости земляков чародея. Маг решился тоже задать вопрос:

    - А как же вы графа-то приняли? И как вышло, что он молодой? Кто-то из дружков Алекиана?

    - Вот уж нет! - отрезал Коль. - Уж столичного хлыща мы б точно не приняли. Нет. А наш граф, хоть и молод, а успел городу послужить славно. Своей рукой сразил чудище из Семи Башен, слыхал о таком, чародей?

    Томен кивнул - слухи об эльфе из Семи Башен дошли до Мирены, история была громкая. Можно даже сказать, невероятная история. Магу казалось, что легенда о «чудище из Семи Башен» - наивная ложь, пущенная специально кем-то из ливдинских сторонников Алекиана. Слишком уж нарочито гладко все выглядело - непобедимого эльфа, перебившего чуть ли не весь городской Совет, сразил юный дворянин, удивительно кстати оказавшийся в нужное время в нужном месте. И именно его впоследствии назначают графом в спасенный город - ясно же, что вся история шита белыми нитками. Сказочка, чтобы объяснить введение в городе имперского правления, да и ливдинцам не так обидно, что потеряли самоуправление.

    - А я посчитал, это выдумки, что он чудище убил. Ну, чтобы как-то… Чтобы объяснить…

    - Не, точно, - уверенно прервал его стражник. - Я самолично там был. Точно, его светлость Эрствин и есть победитель злого эльфа.

    И мага снова удивило уважение, прозвучавшее в голосе ливдинца…

    * * *

    К полудню небо прояснилось, показалось солнце. На волнах, рассекаемых массивным носом «Одады», заиграли солнечные блики… Путешественники скинули плащи, один Томен ограничился тем, что отбросил капюшон. Плащ мага - всегда нечто большее, чем просто одежда, под полами просторного одеяния Пекондор Великолепный скрывал немало занятных штучек.

    Беседа мало-помалу угасла, мореходы наслаждались покоем и теплом. Несмотря на улучшившуюся погоду, берег, медленно уплывающий за корму, производил унылое впечатление. Население оставило прибрежную полосу из-за постоянных набегов северных разбойников, и пейзаж носил явные следы разрухи и запустения. Кое-где виднелись остовы хижин, крытых сгнившей соломой, некоторые строения были сожжены и пятнали склоны холмов черными угольными грудами… А господствующую над берегом скальную гряду венчали руины замка, слепо взирающие на мир просвечивающими насквозь бойницами…

    - Замок Ровек, - угрюмо бросил шкипер, - дольше всех держался.