При мысли о том, что офицер может его «оттолкнуть», наемный убийца неожиданно ощутил боль в сердце. Может быть, потому, что он никогда раньше не знал дружеских привязанностей, ко всем относился настороженно, ожидая предательского удара в спину.

– Получается, Свистун не завязал? – раздумчиво спросил Усач, когда Поршень, наконец, замолчал. – Я у него не спрашивал – не мое это дело, а он не сказал.

Иван перевел взгляд с Федорова на Усача, удивленно вздернул густые брови.

– Нет, не завязал. Они с Жетоном очередное дельце раскручивают, кровавое дельце… Хотели, падлы, и меня втравить, да я ушел от ответа: не согласился и не отказался. Базар был накоротке, времени размусоливать не было.

– А почему не отказался? – встопорщил хилую бородку хозяин. – Ежели не согласный – надо бы прямо сказать.

– Замочили бы, стервы. Дельце потаенное, секретное, к нему многие пришпилены и в низах, и в самых верхах. Откажешься – бросят на пику, это у них просто…

– И что за дело? – внезапно полюбопытствовал Федоров, которому надоело молчать. – Нам ты можешь смело говорить – не продадим.

Хотел было Поршень открыться, но не успел. Заскрипела плохо смазаннвая входная дверь, в прихожей что то упало с полки, забренчало дужкой ведро с водой.

– Юрка, где ты, бездельник чертов? Примай сумки с пропитанием, лежебока! – и обращаясь к сопровождающей «гостье». – Как я из дому, муженек – на лавку.

– Он же по ночам работает, устает бедный…

Михаил насторожился. Удивительно знакомый девичий голосок, где то довелось ему слышать его… Впрочем, не зря говорят – девичьи голоса всегда походят один на другой, будто слеплены они молодостью.

– Баба пришла, – об"явил Усач, хитро подмигивая. – Прикажу еще один бутылек достать из погреба.

В горницу заглянула моложавая женщина в сбитой на затылок цветастой косынке. Федоров ожидал увидеть дебелую торговку, визгливую, наглую и матерщинную – перед ним стояла сухощавая молодуха с накрашенными губами и подведенными глазками. От ее ладной фигурки, какой то девичьей легкости в движениях исходили лучи смешливой доброты.

– Глянь ка, девонька, тут без нас бражничают? – удивленно, с примесью радости, провозгласила она, всплеснув полными ручками. – Юрчик, бестолковая твоя головушка, поленился достать холодец, нарезать колбаски, сырка, дело ли угощать друзей приятелей одной картохой… Ну ка, девонька, помоги накрыть на стол по человечески. Да и мы выпьем вместе с мужиками божьего нектарчику, споем с ними песенки.

Хозяйка открыла холодильник, принялась носить из него на тут же расстеленную хрустящую скатерть блюда с «человеческими» закусками. Граненные стакашки очутились в мойке, вместо них перед каждым из пирующих поставлена хрустальная рюмочка, алюминиевые вилки ложки перекочевали на кухню, из извлеченной из комода коробки появились золоченные, праздничные.

– Девонька, слазь, милая, в подпол, достань настоящей водочки, «столичной». Не дело угощать гостей нашим зельем.

Через несколько минут в дверях с двумя бутылками в руках появилась смеющаяся девушка. Взглянул на нее Федоров и обомлел. Так вот почему показался ему таким знакомым девичий голосок!

Перед ним стояла дочь Красули… * * *

На полпути к Клину «оку» в очередной раз остановили. Странно, подумал Свистун, вроде старательно выполнял все правила: не гнал, плелся в правом крайнем ряду, старался поменьше обгонять, тормозил перед желтым светом.