– Проходи, друг, садись ужинать, – хмуро пригласил Усач, приглаживая неопрятную бородку. – Кстати и поговорим… А бабы погуляют по улице, посудачат, не след им слушать мужскую беседу.

Хозяйка взяла Вику под руку, оторвала от парня и повела во двор.

– Идем, девонька, пусть мужики о своем поговорят. Да не трепыхайся, не с"едят твоего парня, ведь не злыдни, не львы с тиграми.

После ухода женщин Валерка немного пришел в себя. Вызывающе сел рядом с Федоровым, положил на тарелку духмяной картохи, налил в рюмку самогона.

– О чем базар?

– Не ершись, кореш, не изображай героя, – посоветовал Поршень. – Хавай и слушай. Сердца на тебя не держу, за аванс рассчитаюсь, дай срок. Базар о другом…

– Зачем голову девчонке кружишь? – перебил киллера Федоров. – К чему забиваешь мозги несбыточными мечтами? Пусть возвращается к матери.

– Почему, несбыточными? – возмутился Свистун. – Что ожидает Вику у Красули? Либо превратится в занюханую проститутку, либо – в бандитку, такую же, как мать… Не позволю, век свободы не видать, чтобы она была несчастной! Вот заработаю еще сотенку тысяч…

– Заработаешь или награбишь?

– Мораль читаешь, падло офицерское? В гробу я видал твою мораль! Главное – вызволить девочку, дать ей счастье, остальное – дерьмо. Понадобится – буду грызть зубами, душить, грабить…

Свистун находился на грани истерики, вот вот рванет на груди рубаху, завоет одиноким волком, набросится с кулаками на «моралистов».

– Усохни, малявка! – угрожающе поднялся Поршень и навис над разбушевавшимся парнем. – Продолжишь качать права – мигом в чувство приведу. Вот этим «лекарством», – показал он кулак размером в среднюю тыкву. – Ишь ты, вздумал слезу пущать…

– Я что, я ничего, – забормотал испуганный Свистун.

– Вот и давай побазарим об этом самом «ничего», – как ни в чем не бывало добродушно проворчал Поршень, усаживаясь на место и наливая всем самогон. – Что там удумал твой вшивый босс? Западло! Ты в больнице все сказал или утаил?

Маловразумительный разговор о будущем Вики переметнулся на совершенно другую тему. Потом снова вернулся к будущему молодых. Через каких нибудь полчаса Усач, Поршень и Федоров стали сочувствовать влюбленным, изобретать способы помочь им. Соответственно отмяк и настороженный Свистун, он уже смотрел на двух бывших зеков и на своего недруга с надеждой и благодарностью.

– Чем приманивает тебя Жетон, какую сулит выгоду? – озабоченно спросил Федоров, накладывая на тарелку парнишке куски жаренного сала. – Говори откровенно, никто не собирается тебя подставлять…

– Базарит: солидное дельце привалило, через полгода можно прилично прибарахлиться, сколотить капиталец. Встретил босс старого дружана, который шестерит у высоких людей…

Еще через полчаса окончательно разомлевший Свистун выложил друзьям все, что ему стало известно от Жетона.

Федоров слушал и все больше и больше удивлялся. Перед ним открылся новый мир, мир убийств, грабежей, пыток. И в это болото он мало того, что окунулся сам – погрузил собственную жену и семью Фимки, армейского своего друга… Точно так же, как Валерка тащил туда свою подругу… Слава Богу, кажется, опомнился и теперь пытается вытащить.

– Вот что скажу тебе, кореш, – поднялся с места и заходил по кухоньке Поршень. – За бугор не нацеливайся – зряшное дело, там таких как ты и твоя телка – тысячи, если не миллионы.