Джеффри был восьмилетним парнишкой с сияющими голубыми глазами и белокурыми локонами. Именно такими принято изображать ангелочков на живописных полотнах и фресках. В больной голове Дункана вяло ворочалась мысль: понимает ли Джеффри, что ассасины так много платят ему потому, что желают уберечь его от общения с другими мужчинами, безбожно падкими на такую ангельскую внешность?

«Не позволяй клинку поразить невиновного» – одно из правил Кредо ассасина. И уж коли такое правило существовало, Дункан его соблюдал. Хотя он уже не был таким идеалистом, как десять лет назад, когда присоединился к братству, но, глядя на мальчика, был рад существованию такого правила. Дети не заслуживают той жестокости, с какой Лондон – и вообще весь мир – иногда с ними обращается.

– Простите, сэр, что разбудил вас, но вам передали сообщение и сказали, что оно очень важное.

«Рэндоллу важно знать все, даже в какое время один из его ассасинов справляет малую нужду», – подумал Дункан, но вслух ничего не сказал. Для этого требовались силы, а их у него в данный момент не было, поэтому он просто кивнул, привалился к дверному косяку и махнул мальчишке рукой, чтобы тот продолжал.

– Он сказал, что вы должны пообедать с ним в час дня и на обед будет говядина, – сказал мальчик и добавил с очевидной неохотой: – И вы… вы должны быть трезвым. – Увидев, как перекосилось лицо Уолпола, мальчик поспешил сменить тон: – Если вам будет угодно, сэр.

Дункан раздраженно хмыкнул. Как и сам Рэндолл, сообщение было ясным и конкретным.

– Я не думаю, что он сказал последние слова, не так ли?

– Ну… да, сэр, он не говорил: «если вам будет угодно».

– Молодец. Лгать не надо. По крайней мере, мне. Договорились?

Дункан кинул мальчишке монету и хотел было закрыть дверь.

– Простите, сэр, но мне велено получить от вас ответ.

Дункан красноречиво выругался.

– Мне так ему и сказать, сэр?

«Было бы неплохо», – подумал Дункан.

– Не стоит. Скажи, что я приду.

– Да, сэр. Спасибо, сэр!

И мальчишка пустился вниз по лестнице.

Дункан стоял, все так же прислонившись к дверному косяку. Его съемная квартира на Тоттнем-Корт-роуд была небольшой, но изысканно убранной. Хотя он редко бывал здесь – по крайней мере, в сознательном состоянии. Но в каком состоянии ни оценивай, все равно обстановка была не из дешевых. Дункан с трудом дотащился до стола и взял карманные часы, подаренные ему на совершеннолетие троюродным братом, Робертом Уолполом. Они с братом никогда не были особенно близки, но часы Дункану нравились.

В первой половине дня у него не было никаких дел в штаб-квартире Ост-Индской компании. Сейчас было только семнадцать минут одиннадцатого.

До встречи с Наставником ассасинов еще была масса времени, чтобы принять горячую ванну и зайти в кофейню.

– Ты опоздал.

– Черт тебя подери, но я же пришел, – ответил Уолпол, поворачиваясь к Наставнику. – И я трезвый. А это что-нибудь да значит.

У Рэндолла были седые волосы и бледно-голубые глаза. Никто не мог точно сказать, обладал ли он чувством юмора, его губы всегда были вытянуты в тонкую ниточку. А сейчас он сжимал их так плотно, что они практически исчезли и появились лишь, когда Рэндолл заговорил.

– С каждым разом все меньше и меньше, Дункан. И если снова так ко мне обратишься, это будет последний раз.

Дункан сделал несколько шагов в сторону, чтобы посторонние его не услышали, и ехидно спросил:

– Ты убьешь мастера-ассасина за излишнее красноречие?

– Нет, мастера не убью, – ответил Рэндолл.