Владислав Выставной. Кремль 2222. КенигсбергКремль 2222: Книжник и Зигфрид – 7
Пролог
Ржавые рельсы уходили в туман. Не туман даже – какой-то адский дым, в глубине которого происходило странное движение в сопровождении неприятных приглушенных звуков. То ли кто-то кого-то жрал в мутной глубине, то ли переваривал, шумно срыгивая. Туда Книжник и целился из арбалета. Целился – сильно сказано, скорее, нервно водил оружием в готовности спустить с цепи злобный металл. Шедший по правую руку Зигфрид держал в отведенной руке меч – прямой знак того, что угрозу он воспринимает всерьез. Не в его правилах доставать меч без надобности – только для боя с серьезным противником. Всякую мелочь он мог прикончить кинжалом либо просто оторвав голову стальными пальцами. Книжник вопросительно поглядел на Зигфрида, и тот чуть заметно кивнул: вперед! Они двинулись дальше, в эту сгущающуюся мутную мглу. Воняло вокруг омерзительно, и только рельсы под ногами напоминали о том, что они здесь не просто так – они проверяют путь. Еще сотня осторожных шагов. Вроде, ничего подозрительного. Странные звуки тоже стихли. Кто его знает, наверное, и туман был обычный – зря они так насторожились. – У страха глаза велики, – не особо уверенно сказал Книжник. Опустил арбалет и поглядел на Зигфрида. – Чисто, вроде. – Думаешь? – с сомнением произнес Зигфрид. Постояли еще, оглядываясь по сторонам и вслушиваясь в полумрак. Странная, наверное, картина со стороны: рослый длинноволосый воин в легком доспехе, состоящем из множества металлических пластин, усеявших кольчужную рубаху, заспинные ножны и пара длинноствольных револьверов на бедрах. А рядом – тщедушный юноша в потрепанном армейском камуфляже, настороженно глядящий из-под ниспадающей рваной шевелюры. Бесформенный холщовый вещмешок за спиной и здоровенный тусклый «маузер» за поясом вносили еще больше диссонанса в общую картину. Не сочетались эти двое, никак не сочетались. Да только жизнь в постъядерном мире давно уже старательно смешивает несмешиваемое и совмещает несовместимое. – Ладно, – сказал, наконец, Зигфрид. Загнал меч в заплечные ножны, повернулся и зычно крикнул, сложив рупором руки в перчатках, покрытых металлическими пластинами: – Тридцать Третий! Давай потихоньку! Можно было подумать, что он свихнулся, раз кричит в пустую дымную мглу. Но мутная завеса за спиной отозвалась вдруг набором угрожающих звуков – низким гулом, шипением и тяжелым металлическим перестуком. Мутное облако потемнело еще сильнее, сгущаясь во что-то плотное, материальное. Раздвинув туманные клочья, на свет полезло громадное, бесформенное, отсвечивающее клепаным железом. Медленно выползая, это железное нечто обретало форму и смысл, становясь чем-то знакомым – но при том не менее грозным: угловатые металлические детали оформились в приземистую платформу; за ней выполз грозный многогранник с крутыми металлическими скосами, в котором с трудом угадывался вагон. На его крыше, словно нахлобученная с размаху, из тумана выплыла орудийная башня – судя по всему, специально приспособленная танковая. И уж следом, извергая горячую испарину, показалась громада затянутого в броню локомотива. Бронепоезд крался за ними «на мягких лапах», не в силах, впрочем, полностью спрятать прущую из него мощь. Наученные горьким опытом, друзья больше не полагались слепо на броню и пушки. Бронепоезд «Дракон» обладал, конечно, избыточной мощью, но встречались сюрпризы, к которым невозможно подготовиться, и существовали разные твари, способные расколоть любой металл, как орех. Последним ударом стало нападение неведомой ночной твари, с ходу своротившей кормовую башню. Башню удалось починить, но глубокие, а местами сквозные следы то ли когтей, то ли зубов остались на броне, как напоминание о том, что человек давно уже не хозяин на этой планете. |
