Арагон постучался кулаком. Домик вздрогнул, с крыши посыпалась солома и ариец недовольно ворча, постучался ещё раз, гораздо слабее.

— Кого там Барг притащил? — Заворчал кто-то за дверью.

— Открывай путнику. — Повелительно заявил арийский воин. — А то дверь вынесу.

— Дверь он вынесет… — Проворчали там же. И уже громче. — Кто таков, етит тебя, Баргов сын?

Вместо ответа Арагон размахнулся, ухнул и врезал по двери уже в полную силу. Жалобно затрещали доски, по двери пошла глубокая трещина.

— А ну прекрати! — Завыли внутри, раздался скрип и дверь отворилась. В потоке скудного желтоватого света, на пороге землянки, стоял…, стояла…, хм. Арагон отшатнулся, неуверенно схватившись за рукоять меча. Некто сгорбленный, замотанный в рваные тряпки с головы до ног, прищурив слезящиеся старческие глаза, смотрел на него. Лицо крупное, морщинистое, нос торчит из него как утёс из прибрежной морской полосы. Определить пол существа, да собственно и принадлежность к человеческой расе, не представлялось возможным. — Чего вылупился злодей? Зачем дверь поломал? — Кустистые брови сошлись к переносице, высушенная ладонь поправила тряпку, намотанную на голову. — Заходи, раз припёрся. Только ничего не ломай больше.

— Не буду. — Отпуская рукоять меча, пообещал ариец. Нечто посторонилось, воин смог войти, наклонив голову. Невольно отметил, что, например, Домен, смог бы сюда зайти только ползком. Радон или Логан, те косяки б плечами повырывали пытаясь пройти.

Внутри землянка габаритами так же не блистала. Крошечная конура, в которой из мебели имелся только соломенный топчан в углу, стол и кривобокая лавка. По стенам развешены пучки высушенных трав, кое-какие, даже с потолка свисают. В углу сложенный из глиняных кирпичей, своего рода очаг, вероятно, предназначенный для приготовления пищи. В принципе, понятно как жилец переживал холодные ночи зимних степей.

Чем только топится этот очаг? Да и травы…, ариец уселся за стол, чуть не уронив его. Лавка жалобно заскрипела, и воин присмотрелся к травам на стенах — многие он узнавал. Именно поэтому он недоверчиво, с опаской стал поглядывать на владельца домика, даже на секунду пожалел, что не остался ночевать в степи. Правда, тут же передумал. Вспомнил, как три дня назад проснулся от подозрительной тряски и долго не мог сообразить, откуда идёт стадо. А потом из темноты вынурныли рога первых туров — стадо оказалось таким, что пол горизонта закрыло.

Он в ту ночь путём не поспал — убегать пришлось очень быстро и довольно долго.

Большинство этих трав в степи не росли. Их собрали в лесу. Он узнал синий шафьян — отличное лекарство, способное остановить нагноение ран. Проблема в том, что это растение с листочками синеватого цвета, росло исключительно в чаще лесов. Причём он раньше не знал, что это растение встречается в Катхене. По крайней мере, в лесах Ганга и прочих, какие успел увидеть, шафьян он не встречал, ни синий, ни розовый, который помогал при тех же ранах. Только розовый не сушили, а отваривали и пили, дабы сбить температуру, если начиналась лихорадка.

Настороженность отступила. Вспомнились Свободные и рабы лекари Малого города. Они многое знали о травах и передавали свои знания юным воинам — весьма неблагодарным слушателям, если дело не касалось приёмов владения холодным оружием или силовых упражнений. В будущем, многие воины сожалели, что слушали лекарей в пол уха. В дальнем, да и любом другом походе, лекарей рядом нет. Каждый воин Тара сам заботится о своих ранах, если остаётся на ногах. Сильный справится, найдёт нужную траву, восстановит силы и нагонит отряд, а если раны не слишком сильны, то и не отстанет от него, в пути свои дела поправит.