— Ещё неси! — Завидев селянина, рявкнул воин. Очень недовольно рявкнул, потому что глупый селянин, прервал его на самом главном месте песни, на её кульминационном моменте. Там как раз рассказывалось о том, как Аргхан, впервые отправившийся войной к озеру Норх, захватил в плен двух супруг тамошних самых сильных лордов. Собственно, в этом месте, задорная песенка, рассказывала, что именно Аргхан с ними сделал. Дальше шёл куплет о том, как их отпустили обратно к озеру Норх, сразу после битвы с армиями лордов, решивших отомстить Тару, за его нападение. Жён им вернули — во времена основателя Тара, этот жест, воинам, почему-то, показался невероятно забавной шуткой. Тар времён Кемера, жён лордов не вернул бы, скорее всего, им пришлось бы навсегда поселиться в Славном городе, в роли наложниц одного из воинов. А вот рождённых этими женщинами сыновей Аргхана, оставили в Таре. Оба впоследствии стали сильными Предводителями и тоже ходили с мечом на земли лордов, так что песенка эта частенько вызывала и улыбки и весёлый смех нынешних арийцев, именно в этом месте. Сыновья жён лордов идут грабить родину своих матерей, как воины Тара — ирония сего момента, современным арийцам была как раз понятна и вызывала бурный смех. А вот песня о боевой славе этих двух сыновей Аргхана, уже гораздо серьёзнее и взвыла к совсем другим эмоциям. Они стали знамениты своими победами. Не настолько что бы о каждом сложили отдельную песню, но всё же.

Спеть и её?

Селянин едва не выронил новый кувшин настойки, когда по землянке понеслись громовые раскаты голоса арийца, поющего песнь о славе сыновей Аргхана.

— Да прекрати уже! Дай поспать старому человеку! — Взмолился селянин.

Воин замолчал. Начал краснеть от невиданной дерзости селянина, но связно выразить свой гнев словами не сумел, язык начал заплетаться. Так что просто ударил по столу кулаком и рявкнул.

— Пшёл прочь червь!

Селянин поспешил исчезнуть за занавесью. Ариец зарычал вслед старому существу, порылся в кармане и, достав медную монету, с силой запустил ею в эту занавесь. Там кто-то вскрикнул и удовлетворённый ариец, затянул новую песню, на этот раз относительно новую — про поход Кемера к стене Вестфаллии. Почему и не расслышал приглушённого ворчания.

— Ещё вина неси животное! — Заорал ариец, посреди песни и бросил в занавеску пустой кувшин. Там снова кто-то вскрикнул, и ариец продолжил музицировать.

— Да сколько ж можно-то… — Последовал плеск жидкости в переставленном с места на место кувшине. — Уже ж настойки выжрал больше, чем тур воды жрёт за неделю… — С шелестом что-то посыпалось в воду. — Не зачарован вроде, хамло пещерное, а всё орёт…, чего орёт? Дикарь… — Плеснула перемешиваемая жидкость. В этот момент как раз пустой кувшин и залетел в маленькую комнатку, отделенную от основного помещения травяной занавесью. Посуда со свистом пролетела в опасной близости от головы и с треском врезалась в стену. Селянин охнул, схватившись за сердце, да едва не выронив кувшин полный хмельной настойки. — Вот ведь Барговое семя… — Селянин нахмурился, ставя кувшин на пол. — Ну я ж тебя, дикарское отродье… — В кувшин посыпалась дополнительная порция белесого порошка. Насыпав ложки три, селянин задумчиво замер. — От такого и стадо туров сляжет…

— Где вино скотина? — Взвыли за занавеской. В комнату, злобно свистя, влетела серебряная монета и, едва не угодив в затылок, пронеслась мимо. Взвизгнув, селянин круглыми глазами уставился на монету. До половины в дерево ушла.

Сглотнув, селянин поставил кувшин и ещё порошка насыпал, чтоб наверняка.

Ариец терроризировал владельца землянки, до глубокой ночи. Монет больше не давал, настойки выпил пять кувшинов, после чего потребовал ещё мяса и ещё настойки.