Очевидно, он заметил недоверие на лицах обоих мужчин. Он густо покраснел.

— Послушайте, — сказал он. — У меня еще сохранилось это письмо. Я сам должен был отправить его. Но, естественно, потом, после такого потрясения и всеобщего смятения, забыл это сделать. Должно быть, оно так и осталось у меня в кармане.

Он вытащил бумажник и, покопавшись в нем, извлек то, что искал. Это был смятый конверт с наклеенной маркой. Насколько мне удалось разглядеть, письмо было адресовано Греторексу и Хэнбери.

— Прочтите сами, — сказал он, — если вы мне не верите.

Отец вскрыл конверт. Тавенер подошел сзади и наклонился через его плечо. В тот момент я не видел письма, но мне довелось увидеть его позднее. В письме Греторексу и Хэнбери поручалось высвободить определенную долю капиталовложений и содержалась просьба прислать на следующий день к нему одного из сотрудников фирмы, чтобы получить некоторые инструкции относительно операций Объединенной компании. Кое-что в нем было для меня непонятно, однако цель письма не вызывала сомнения. Аристид Леонидис готовился к тому, чтобы вновь поставить на ноги Объединенную компанию.

— Мы выдадим вам расписку на это письмо, мистер Леонидис, — сказал Тавенер.

Роджер взял расписку, встал и сказал:

— Теперь все? Вы ведь поняли теперь, как обстояло дело?

— Мистер Леонидис дал вам это письмо и вы ушли? А что вы делали после этого?

— Поспешил к себе. Жена только что вернулась домой. Я рассказал ей о том, что предполагал предприня́ть отец. И как он замечательно отнесся ко всему! Я… просто не помню, что именно делал дальше.

— Какое время спустя вы узнали о том, что отцу стало плохо?

— Дайте подумать… это случилось примерно через полчаса или, может быть, через час. Прибежала перепуганная Бренда и сказала, что отец выглядит как-то странно. Мы помчались к нему вместе с ней. Но об этом я уже рассказывал вам раньше.

— Во время предыдущего посещения отца вы заходили за чем-нибудь в его ванную комнату?

— Кажется, не заходил. Нет… уверен, что не заходил. Почему вы спрашиваете об этом? Уж не думаете ли вы, что это я…

Отец сдержал этот внезапный взрыв возмущения, поднявшись со стула, и протянул ему руку на прощание.

— Благодарю вас, мистер Леонидис, — сказал он. — Вы очень помогли нам. Однако вам следовало бы рассказать обо всем этом раньше.

Дверь за Роджером закрылась. Я подошел к столу, чтобы взглянуть на письмо.

— А может быть, это подделка? — с надеждой в голосе произнес Тавенер.

— Может быть, — сказал отец. — Но я не думаю, что это подделка. Мне кажется, что нам следует принять это как факт. Старый Леонидис был готов вытащить сына из неприятной истории, в которую тот попал. Уладить эту историю с большим успехом мог бы он сам, останься от жив, чем это может сделать Роджер после его смерти, особенно если учесть ситуацию, которая неожиданно возникла: завещания ведь так и не нашли, вследствие чего действительный размер наследства Роджера пока остается под вопросом. Решение этого вопроса связано с проволочками… и трудностями. Судя по тому, как сейчас обстоят дела, банкротство неминуемо. Нет, Тавенер, у Роджера и его жены не было оснований для того, чтобы убрать с дороги старика. Совсем наоборот… — Он замолчал, а потом повторил задумчиво, как будто в голову ему неожиданно пришла какая-то мысль: — Совсем наоборот.

— О чем вы подумали, сэр? — спросил Тавенер.

Мой старик медленно произнес:

— Если бы Аристид Леонидис прожил еще хотя бы сутки, у Роджера все было бы в порядке, но он не прожил эти двадцать четыре часа.