— Не больше, чем тебе или папе, — сказала София.

— Ну конечно, мы были возмущены! Естественно! Но Эдит была возмущена больше всех. Дорогая, я ведь видела, какими глазами она смотрела на Бренду!

— Перестань, мама, — сказала София.

Магда бросила на нее нежный и какой-то виноватый взгляд, как напроказивший избалованный ребенок.

Без всякой связи с предыдущим разговором она продолжала:

— Я твердо решила, что Джозефину следует отдать в обычную школу.

— Джозефину? В школу?

— Да. В Швейцарию, завтра займусь этим. Я просто убеждена, что мы обязаны отправить ее отсюда немедленно. На ней плохо сказывается пребывание здесь в самой гуще этих ужасных событий. У нее нездоровый интерес ко всему происходящему. Ей нужно быть в кругу своих сверстников. Школа — это то, что нужно. Я всегда так считала.

— Но дедушка не хотел, чтобы ее отдавали в школу, — медленно произнесла София. — Он всегда был противником этой идеи.

— Дорогая, наш милый старичок любил, чтобы все мы были здесь у него на глазах. Очень старые люди нередко проявляют эгоизм такого рода. Но любой ребенок должен расти в кругу других детей. К тому же в Швейцарии такой здоровый климат… зимний спорт и воздух… и несравненно более здоровая пища, чем здесь у нас!

— Наверное, сейчас будет затруднительно организовать поездку в Швейцарию, учитывая все эти валютные сложности? — спросил я.

— Это пустяки, Чарльз. Существуют программы обмена учащимися… например, вместо нее сюда приедет учиться какой-нибудь ребенок из Швейцарии… ну и разные другие способы. Рудольф Олстир сейчас находится в Лозанне. Завтра же напишу ему и попрошу, чтобы он все организовал. Мы могли бы отослать ее отсюда к концу недели!

Магда взбила диванную подушку, улыбнулась нам, направилась к двери и остановилась на пороге в обворожительной позе, гладя на нас через плечо.

— Интересы детей должны быть на первом месте, — произнесла она, и фраза эта прозвучала изумительно. — Всегда надо прежде всего думать об их благополучии. И, дорогие мои, подумайте только, какие цветы в Швейцарии… синие горечавки, нарциссы…

— Это в октябре-то? — воскликнула София, но Магды уже не было.

София горестно вздохнула.

— Вот так всегда! — сказала она. — Мама бывает просто невыносимой! У нее возникают неожиданные идеи, и она начинает пачками рассылать телеграммы и считает, что все должно быть организовано немедленно. Зачем Джозефину в такой спешке отправлять в Швейцарию?

— Думаю, идея обучения в школе не лишена здравого смысла. Общение с детьми ее возраста пошло бы на пользу Джозефине.

— А дедушка так не считал, — упрямо повторила София.

Я почувствовал некоторое раздражение.

— Дорогая София, неужели ты и впрямь считаешь, что старик, которому больше восьмидесяти лет, лучше чем кто-либо другой, может судить о том, что нужно ребенку?

— Пожалуй, именно он лучше всех знал, что нужно каждому из его домашних, — сказала София.

— Неужели даже лучше твоей тетушки Эдит?

— Может быть, не лучше. Она как раз довольно решительно выступала за то, чтобы обучать ребенка в школе. Надо признать, что Джозефина — довольно трудный ребенок… у нее развилась эта ужасная привычка подслушивать. Но мне кажется, что это связано лишь с ее увлечением игрой в сыщики.

Только ли заботой о благосостоянии Джозефины было продиктовано внезапное решение Магды? Я сомневался в этом.