Должен признаться, что пока преступник, кем бы он ни был, никак не отреагировал на такие уловки.

Я вышел из ванной. Вокруг по-прежнему не было ни души. Я прошел по коридору мимо столовой слева и спальни Бренды с прилегающей ванной комнатой справа. Там копошилась одна из служанок. Дверь, ведущая в столовую, была закрыта. Из комнаты, расположенной следом за ней, доносился голос Эдит де Хэвиленд, которая разговаривала по телефону все с тем же неизменным поставщиком рыбы. Спиральная лестница вела на верхний этаж пристройки. Я поднялся по этой лестнице. Насколько мне было известно, там находились спальня и гостиная Эдит де Хэвиленд, еще две ванные комнаты и комната Лоренса Брауна. За ней несколько ступеней вели вниз в расположенную над помещениями для прислуги просторную комнату, которая служила классной.

Перед дверью я остановился. Из-за двери доносился несколько более громкий, чем обычно, голос Лоренса Брауна.

По-видимому, привычка Джозефины подслушивать была заразительной. Без всяких угрызений совести я прислонился к дверному косяку и прислушался.

Шел урок истории, и темой его были времена французской Директории.

По мере того как я вслушивался, глаза мои широко открывались от удивления. Совершенно неожиданно для себя я обнаружил, что Лоренс Браун был великолепным учителем.

Не могу сказать, почему это так удивило меня. В конце концов, Аристид Леонидис всегда умел подбирать людей. Несмотря на свое сходство с серенькой мышью, Лоренс обладал огромным даром — способностью пробуждать в своих учениках мысль и воображение. Трагические события термидора, декрет, объявляющий Робеспьера вне закона, великолепие Поля Барраса, коварство Жозефа Фуше… Наполеон, полуголодный молодой лейтенант артиллерии… все эти исторические персонажи оживали в его рассказах.

Неожиданно Лоренс прервал рассказ и предложил Юстасу и Джозефине поставить себя на место сначала одного, а затем другого персонажа, участвовавших в этих драматических событиях. Ему не удалось добиться желаемых результатов с Джозефиной, голос которой звучал так, как будто она была простужена, зато Юстас теперь совсем не был похож на того угрюмого юнца, каким обычно казался. Было видно, что он умен и сообразителен и обладает острым историческим чутьем, несомненно, унаследованном от отца. Затем я услышал грохот отодвигаемых стульев. Я поспешно поднялся на несколько ступеней и, когда дверь классной комнаты распахнулась, сделал вид, будто спускаюсь по лестнице.

Из комнаты вышли Юстас и Джозефина.

— Привет! — сказал я.

Юстас, увидев меня, удивился.

— Вам что-нибудь нужно? — вежливо осведомился он.

Джозефина, проявив полное безразличие к моему присутствию, проскользнула мимо.

— Хотел посмотреть классную комнату, — довольно неуклюже соврал я.

— Но ведь вы уже побывали там на днях? Комната рассчитана на ребятишек. Раньше она и была детской. Там до сих пор полно всяких игрушек.

Юстас открыл передо мной дверь, и я вошел.

Лоренс Браун стоял возле стола. Он взглянул на меня, покраснел, пробормотал что-то в ответ на мое приветствие и торопливо вышел.

— Вы его перепугали, — сказал Юстас. — Он очень пуглив.

— Тебе он нравится, Юстас? — спросил я.

— Нормально! Ужасный осел, конечно.

— Но неплохой учитель?

— По правде говоря, с ним довольно интересно. Он так много знает! Умеет показать события с совершенно неожиданной стороны. Я, например, никогда не знал, что Генрих VIII писал стихи… посвященные, разумеется, Анне Болейн… очень приличные стихи.