Но  что потом? В сознании у него всплывали смутные обрывочные картины и

тут  же  исчезали, как утренний туман под ветром. Белокурая женщина, высокая

и  сильная,  и молодой забияка, молниеносно выхватывающий пистолет... Крейм?

Глен?

     - Нет, - сказал Шэнноу вслух. - Клем! Клем Стейнер.

     "Вернется все, - обещал он себе. - Надо просто подождать".

     Тут  до  него донеслись приглушенные звуки: лошади неторопливо шагали в

темноте,  поскрипывали  кожаные  седла,  постукивали  копыта  по сухой земле

равнины.  Шэнноу  вынул  пистолеты  и  попятился  глубже в скалы. Лошади все

приближались.  Сняв широкополую шляпу, он рискнул взглянуть на запад. Теперь

он различил конные фигуры, но не настолько ясно, чтобы пересчитать.

     "Я не хочу снова убивать".

     Прицелившись  выше  голов,  он  выстрелил.  Несколько лошадей испуганно

вздыбились,  а другие помчались куда попало, не подчиняясь всадникам. Шэнноу

увидел,  как  один  человек свалился с седла, а другой сам спрыгнул с бьющей

задом  лошади. Несколько человек выстрелили в его сторону, но пули щелкали о

камни или со свистом уносились во мрак.

     Шэнноу  упал  на  живот  и  выглянул  из-за  камня.  Все  всадники  уже

спешились и двигались в его сторону. С востока донесся треск выстрелов.

     Фургоны!  Он  понял,  что карательных отрядов было два, и кровопролитие

уже началось. В нем поднялась волна гнева.

     Он  вскочил  и  вышел  из-за  скал.  Перед  ним вырос человек... Шэнноу

прострелил ему грудь. Справа заходил другой, и вновь его пистолет рявкнул.

     Он  шел  между  ними,  непрерывно  стреляя.  Ошеломленные его внезапной

атакой, каратели бросились наутек.

     Справа  от Иерусалимца раздался стон, а когда он прошел мимо, возле его

уха  пролетела  пуля  - так близко, что он ощутил движение воздуха и услышал

почти  пчелиное жужжание. Повернувшись, он спустил курки обоих пистолетов, и

стрелок рухнул на землю.

     Впереди  стояли  две  лошади.  Шэнноу  подошел  к ближайшей и вскочил в

седло.  Из  кустов  выскочил  человек,  Шэнноу  уложил его двумя выстрелами,

ударил  лошадь  каблуками  и повернул ее на восток. Пока она неслась галопом

по  равнине, он перезарядил пистолеты. Теперь им управлял гнев, в нем кипело

бешенство,  которое грозило полностью им овладеть, но он и не пытался с этим

справиться.

     Одно  и  то  же,  одно  и  то же: злая сила сокрушает слабых. Насилие и

смерть,   низкие   страсти   и  разрушение.  Когда  же  это  кончится?  Боже

милосердный, когда же это кончится?

     Полная  луна  заливала  все  вокруг  серебром,  а  в отдалении багряное

зарево  оповестило  его,  что  один  фургон уже пылает. Выстрелы раздавались

реже,  но,  во  всяком  случае,  они  свидетельствовали,  что  странники еще

обороняются.

     Приблизившись,  он  различил  пятерых  людей  на коленях за валунами.