Джефф представления не имел – поскольку время потеряло всякое значение – как долго кружился он в магнитных вихрях, зондируя фактуру почв, скальных пород и вулканической лавы. Снова и снова оранжевый мелок Раннирла устремлялся к незнакомой гладкой поверхности – но, в конце концов, кружение стало замедляться. Разбитый на дребезжащие кусочки, Кервин ощутил, как вывалился из паутины раппорта Корус (образ кристаллизующегося расплава!); услышал, как бесшумно выскользнул через некую невидимую дверь Раннирл; почувствовал, как Элори разжимает кулак и выпускает из сети Кеннарда. На Джеффа обрушилась боль – раздирая легкие, увлекая в головокружительно вращающуюся пустоту. Хрипло выдохнул воздух и обмяк в своем кресле Остер. Кервин заморгал и помотал головой; с усталым вздохом выпрямилась Таниквель. Продолжая стискивать в пальцах огрызок мелка, Раннирл откинулся на спинку кресла и неподвижно замер. Вся карта была испещрена загадочными символами. Шевельнув затекшими пальцами, Элори издала измученный полувздох‑полувсхлип.

– На сегодня все, – тихо произнесла Таниквель. – У Коруса сердце собиралось сбиться на фибрилляцию, а Джефф был на грани обморока.

Элори поднялась с кресла, неуверенно держась на ногах, на цыпочках обошла вокруг стола и остановилась за Раннирлом.

– Всю структурную работу сделал Джефф, – негромко произнесла она. – У него хорошее чутье структуры. – Кончиком пальца она легко коснулась карты. – Вот залежи меди. Кеннард измерил глубины залегания, Раннирл засек координаты, Корус и Джефф оценили, насколько богаты месторождения. – Внезапно за пеленой усталости в ее глазах вспыхнул восторг.

– Что, скажете, земляне со всей их техникой способны на такое? – Она по‑кошачьи потянулась. – Вы понимаете, что мы сейчас сделали? – требовательно поинтересовалась она. – Получилось! У нас – получилось! Ну что, рады теперь, что послушались меня? Кто теперь варвар? – В порыве ликования она по‑детски обвила руками Кервина и прижалась к нему. – О Джефф, я так и знала, что с тобой у нас не может не получиться!

Кервина захлестнуло потоком ее эмоций; он что есть силы сжал девушку в объятиях и долгим, крепким поцелуем впился в ее губы. В первые мгновения это был искренний, безо всякой задней мысли отклик на ее буйный восторг; но Кервин четко ощутил момент, когда все изменилось, и сжатые губы Элори под его напором дрогнули и податливо расслабились.

В следующее мгновение она отпрянула и замерла, широко раскрыв в ужасе глаза. Она притиснула к груди кулачки и шумно перевела дыхание, не сводя с Кервина перепуганного взгляда.

– Элори…

Но длилось это какие‑то доли секунды; в следующий миг Элори устало пошатнулась и всем весом оперлась на заботливо подставленную Кеннардом руку. Она зажмурилась и по‑детски потерла глаза кулачками.

– Я… так устала, – прошептала она.

Кервин, сведенные мучительной судорогой мускулы которого вновь напомнили о себе, потянулся и обратил внимание, что через окошко струится яркий солнечный свет. Они провели в раппорте четырнадцать часов!

– Через несколько дней повторим, – заявил Раннирл, осторожно складывая карту. – С оловом, железом и алюминием. Второй раз будет легче. – Нахмурившись, он посмотрел мимо Кервина. – В чем дело, Остер?

Тот, не мигая, буравил Джеффа злобным взглядом. «Не больно‑то он рад, что у меня вышло, – подумал Кервин. – Ему было надо, чтоб я провалился.

Но зачем?»

10

Кервин как следует выспался, но депрессия не желала проходить. Готовясь выйти к общему ужину, почти на закате, он твердил себе: «Нельзя позволить Остеру испортить мне праздник.