— Вот и отлично, — сказала сама себе коварная купеческая дочка, когда служанка ушла. — Имат придет вечером. Для дела. А ночью — варяжский князь Хельги. Для тела. Ха-ха! Ну, и для души, конечно. — Красавица громко рассмеялась.

   

   Дом купца Вергела Залима нашла сразу. Да и как не найти, когда она с детства жила в Итиле? Красивый, двухэтажный, за высокой глинобитной оградой. И с привратником повезло — длинный рыжеватый парень только лишь притворялся строгим и неподкупным стражем, а сам так и норовил ущипнуть девчонку за разные места, пока та не огрела его корзиной.

   — Вот тебе! — рассерженно прикрикнула Залима. — В следующий раз будешь знать, как щипаться.

   — Ладно, не обижайся, — сквозь смех произнес парень. — Кого, говоришь, тебе позвать?

   — Да господина приказчика Имата, сто раз тебе толкую.

   — Имата? Да вон же он, сам идет... Имат-хакан, тебя тут просят...

   Приказчик свернул к воротам, подозрительно оглядывая Залиму.

   — Какая еще служанка? От кого? Ах, от... А ну, пошли-ка к забору...

   Переговорив вдали от чужих ушей со служанкой, приказчик широко улыбнулся:

   — Передай твоей госпоже, что я всё исполню. — И исчез за воротами.

   — Прощай и ты, красавица, — подмигнул Залиме стражник.

   — Прощай, — кивнула та, но вдруг задержалась, помотав головой: — Ну, чуть не забыла. Ты случайно не знаешь, где в городе живут варяги-чужеземцы?

   — Варяги? — Стражник почесал затылок. — Раньше здесь жили, у купца Вергела. А теперь, даже не знаю... Постой. Они ж к перевозу переехали. Ну да, к перевозу. В чей дом, извини, не знаю. Ну, да там спросишь.

   — Конечно, спрошу, — кивнула служанка.

   Стражник улыбнулся, а чуть позже, когда маленькая фигурка девушки уже почти скрылась за кустами жимолости, крикнул:

   — Эй, тебя хоть как зовут-то? — Девушка обернулась.

   — Залима! — ответила она и помахала рукой.

   — А я — Самат! — тоже помахал стражник. — Может, и увидимся еще... — с надеждой прошептал он. — Залима...

   

   Пройдя через рынок и пристань, Залима наконец добралась до перевоза. Лодки — с десяток, не меньше — покачивались на волнах реки, широкой, светлой, привольной. Сами лодочники, поджидая желающих переправиться на другой берег, сидели у пристани на длинных, сколоченных из толстых досок скамьях, жгли костер да играли в кости. Слева и справа от перевоза, примерно на одинаковом расстоянии — в пять полетов стрелы, располагались два постоялых двора-конкурента. Оба именовались одинаково оригинально — «У перевоза». Левый, обнесенный выбеленной стеной из необожженного (обожженный был привилегией самого кагана!) кирпича, принадлежал старому Хакиму, правым же, огороженным обмазанным глиной плетнем, владел одноглазый Авраам-лодочник. Кроме оград, ничем иным постоялые дворы друг от друга не отличались — приземистые глинобитные помещения для гостей, открытые кухни, несколько сараев, конюшни.

   — Варяги? — Один из перевозчиков обернулся к девушке. — У Хакима, кажись, поселились какие-то чужеземцы.

   — Да что ты, Салид?! — перебили его другие. — У Хакима одни болгары селятся, а все остальные чужеземцы — у одноглазого Авраама.

   — Да, да, точно там.