– Милорд, а вы много воевали? – Взгляд Леа скользнул по шрамам на лице Реднора.

– О, да. – Он машинально коснулся шрамов и мрачновато улыбнулся. – Неужто ты думаешь, что я порезался, когда брился?

– Сражение, должно быть, – с горящими глазами проговорила Леа, – такое волнующее зрелище! Я читала… – Она поняла, что проболталась, замолчала и зажмурилась от страха. Отец Леа придерживался мнения, что чтение для женщины – большой грех. Мать тайком все таки научила дочь читать, но Леа должна была держать это в страшном секрете. – Я хотела сказать, мне довелось слышать об этом столько интересных историй! – выкрутилась она.

Рассмеявшись, Кейн откинул голову, обнажив мощную жилистую шею.

– Зрелище замечательное при одном условии: если ты – победитель. – Вся его фигура сейчас служила неоспоримым доказательством, что в иной роли он не привык выступать. – Но не слишком ли ты кровожадна? – ехидно добавил он.

Леа не заметила его поддразнивания. Ее приучили понимать все замечания буквально.

– Не думаю. Я не люблю смотреть, как вешают или пытают провинившихся крестьян. Но увидеть, как сражаются храбрые воины, я бы хотела. Крестьяне, которых наказывают, обычно кричат и жалуются, и я с трудом выношу это.

Кейн перестал смеяться.

– Не все так смелы в бою, как рассказывают. Умирать иногда очень тяжело. – Он резко качнул головой, словно пытался отстраниться от чего то, стоявшего перед глазами. И вновь лицо его осветила улыбка. – Боже мой! Да что это за тема для молоденькой девушки! Вскоре ты увлечешься чем нибудь более подходящим для тебя. Этим летом мне придется поехать ко двору. Недавно Стефан опять созвал всех баронов. Отец мой предусмотрительно отказался, чтобы на всякий случай один из нас был свободен… Не хочешь ли поехать со мной?

– Я ведь обязана ехать? – послушно спросила Леа.

– Как захочешь.

Такой ответ поразил ее до глубины души: подобные вольности были совершенно не в духе традиций Пемброков.

– Вы не шутите? Я действительно могу сама решить, ехать или нет?

– Вместо поездки со мной в Лондон ты предпочитаешь остаться дома? Я тебя правильно понял? – после некоторого молчания сухо спросил Реднор.

– Нет, нет! – торопливо воскликнула Леа. – Но так приятно думать, что можно выбирать… Никто мне раньше такого не предлагал. – В ее словах прозвучало столько детской наивности, что Кейн снова улыбнулся, любуясь девушкой.

В гостиную стремительно вошла Эдвина и направилась к Пемброку и графу Гонту. Проходя мимо Леа и Реднора, она бросила строгий взгляд на дочь. Девушка начала лихорадочно вспоминать, что она сделала не так, и с тревогой посмотрела на Кейна.

– Ой, простите меня. Вы ведь с дороги и устали. Путь был нелегкий, вы весь в грязи, а я своей болтовней задерживаю вас… Пойдемте в восточную башню: я приму ваше оружие и приготовлю вам ванну.

– Спасибо, это очень кстати: мы ехали с Запада три дня, и тело просто воет от кольчуги, – благодарно ответил Кейн. В самом деле, как хорошо было бы сбросить тяжелые доспехи и принять теплую ванну!

Леа шла впереди по лестнице, показывая дорогу, и прислушивалась к шагам Реднора. Заметив, что Кейн ступает медленно и неуверенно, она предложила ему руку.

– Милорд, да вы ранены! Вам пришлось сражаться? – Она спустилась на несколько ступенек обратно.

– Да, нам пришлось вступить в схватку, но я не ранен, – в голосе Реднора вновь послышалась горечь.