— Нет. Никто.

Именно это он и ожидал — и боялся — услышать. Наверное, она это поняла.

— Знаете, я уже говорила с полицией, — сказала она. — Они позвонили рано утром. Задавали почти те же вопросы, что и вы. Мне жаль, что так случилось с вашим магазином, мистер Ладлоу. Действительно жаль. Это ужасно.

— Спасибо.

Он не знал, о чем еще ее спросить. Она посмотрела вниз, на полированный паркет, обхватив здоровой рукой предплечье над увечной бледной кистью, затем вновь подняла глаза.

— Я могу кое-что вам сказать, мистер Ладлоу?

— Конечно. Только зовите меня Эв. Мистер Ладлоу — это мой отец.

Она улыбнулась. Она была из тех людей, что улыбаются всем лицом, а не только губами. Он почти смог улыбнуться в ответ. Потом она снова стала серьезной.

— Это не мое дело, но, думаю, вам следует знать, что в этом доме, то есть в этой семье много проблем. Думаю, мисс Эдит старается изо всех сил, но… знаете, мистер Маккормак — очень жесткий человек. И у мальчиков тоже есть проблемы. Хотела бы я знать, насколько у них все серьезно. Очень хотела бы.

Она покачала головой, и он увидел ее искреннюю тревогу, словно, вопреки всей логике, она лично несла за это ответственность, словно она слышала и видела то, чего не хотела ни слышать, ни видеть, но все равно желала это исправить, вопреки всем вероятностям и возможностям. Внезапно ему стало ее жаль. Он подумал, что говорит с порядочной молодой женщиной. Это были не ее проблемы, но из-за преданности, или характера, или привязанности она считала их своими.

Ему хотелось бы ее утешить. Но он не мог.

— Уж поверьте, Карла, по крайней мере, у старшего мальчика все серьезно, — сказал он. — Мне жаль.

— Значит, он действительно это сделал. Застрелил вашу собаку.

— Да.

Она печально кивнула.

— Хотела бы я сказать, что удивлена. Знаете, я здесь уже шесть лет. Мне хотелось уйти, много раз. Наверное, я остаюсь потому, что, на мой взгляд, нужна миссис Маккормак. Иногда я точно ей нужна. Но иногда начинаю сомневаться, стоит ли оно того. Мистер Маккормак и Дэниел, мне от них сильно достается. Больше, чем требуется. Иногда и от мистера Гарольда. И время от времени сюда приходят не очень хорошие люди. Я могла бы найти другую работу, в другом месте.

Она подняла сухую руку, пальцы которой напоминали тонкие бледные когти на испещренном коричнево-белыми пятнами запястье. Ладлоу увидел, что она не стесняется своей руки, и испытал к ней еще большую симпатию.

— Это меня не остановит. У меня не две здоровые руки, чтобы работать, но и не всего одна рука. И знаете, я неплохо справляюсь. Мама учила меня, что перед человеком не должно быть преград, и я ей поверила. Но иногда я не знаю, остаться или уйти, уйти или остаться.

Он кивнул.

— Я не могу посоветовать вам, как поступить, Карла.

— Знаю. Думаю, я просто подожду немного, посмотрю, что будет.

Он повернулся, чтобы уйти.

— Спасибо, Карла. Спасибо, что уделили мне время, и спасибо, что поговорили со мной.

На крыльце, когда она уже собиралась закрыть дверь, он обернулся.

— Эти не очень хорошие люди, которых вы упомянули. Вы видели их в последнее время?

Она рассмеялась.

— Я все время их вижу. Вижу — и не вижу, если вы понимаете, что я имею в виду. Мне кажется, так лучше. Но не прошлой ночью, если вы об этом. И не прошлым днем, нет. Хотя, конечно, я слышу не все телефонные звонки, которые делаются из этого дома.

Он еще раз поблагодарил ее, вернулся к пикапу и поехал к дому Даустов на Сидар-хилл-роуд. Он чувствовал себя пчелой, жужжащей над мрачным, мертвым цветочным садом.