— Какой вы делаете вывод? — Решетников заинтересованным лицом был похож на профессионального психолога или психиатра, подталкивающего пациента или клиента в нужную сторону.

— И второго можно не слушать, — вздохнул хозяин кабинета. — Если я за практически восемь десятков лет этого следа не оставил как учёный, то уж за оставшиеся… Как говорят в другом месте, перед смертью не надышишься.

Такидзиро удивлённо поднял бровь, но ничего не сказал.

— Остаётся третий, который гражданин. — Юто выплеснул остатки чая из заварника себе в чашку. — А вот здесь меня подловили и я не знаю, как поступить. Что скажешь по третьему пункту?

Он не сомневался, что необычный метис не хуже него самого видит всё недосказанное.

— Манипуляции чувством долга гражданина — стандартная штука. — Решетников, судя по физиономии, о партии Принцессы был не самого высокого мнения, если формулировать деликатно.

— Ты же тоже оперируешь этим понятием, — Хаяси-старший не спрашивал, констатировал.

В том числе — на основании услышанного.

— Сэмпай, я только что сказал, вы не обратили внимания. Принцесса Акисино — с моей субъективной точки зрения — не имеет права на данном этапе выступать от имени кого-либо ещё кроме себя.

Юто задумался над услышанным и пару секунд помолчал. Слова сказаны.

— Она — прямой потомок сам знаешь кого, и родственница тоже знаешь кого, — напомнил старик. — И живёт в единственной на весь, как ты говоришь, глобус стране, где традиция весит много. Настолько, что может набрать критическую массу. В том числе — традиция монархическая, особенно усиленная нынешней глобальной турбулентностью.

— Это называется телега впереди лошади. Вот пусть она сперва анонсирует партию, пройдёт минимальный барьер квоты в парламент, а уже тогда…

— Что тогда?

— Ставит эти свои вопросы реформации, точнее, реставрации в установленном законом порядке.

— Это как? — Юто в параллель глубоко размышлял, оттого слегка не поспевал за собеседником.

— Это в рамках внутрипарламентских дискуссий. Законотворческий процесс.

Хаяси медленно кивнул, подтверждая, что услышал и думает дальше.

Такидзиро, не чинясь, через пару минут сам сходил к секретарю, чтобы вернуться уже с двумя чашками чёрного дымящегося напитка:

— А вот кофе у вас для меня идеальный.

— Да пей сколько влезет на здоровье… С Йокогамой всё будет в порядке? Твой прогноз?

— Для Хоноки-тян неважно, — покачал головой метис. — Мы затеяли свой проект и у меня есть основания полагать, что норма прибыли каждого участника здорово занижена — через год получим больше.

— Она участвует?

— Да.

— Можешь назвать, кто ещё? Если секрет — я пойму и не обижусь.

— Какой там секрет. Она, Хьюга Хину, Уэки Ута, я. Это прямые зачинатели, если можно так сказать.

— А непрямые?

— Миёси Моэко полностью в курсе; на ней — юридическое сопровождение и тестирование стартапа по ту сторону моря.

— Серьёзная фамилия, — согласился патриарх. — И о безнравственности речи нет, — признал он через секунду. — Из всех людей их рода занятий Миёси Мая — как бы не единственный, личным знакомством с кем я бы не побрезговал. Несмотря на, повторюсь, его род занятий.

— Есть поговорка в других местах, — хохотнул парень, добивая первую чашку кофе и принимаясь за вторую.

Куда в него только лезет.

— Какая?

— Не место красит человека, а человек место.

— Сколько денег должна получить Хонока по итогам года, если у вас всё получится?

— Декларировано — три миллиона.