— Говори дальше.

— Первый пункт уже сказал: кто их уполномочил говорить от имени других? Если чисто технически, потенциальный электорат принцессы — старики вроде вас и чуть помладше. Возможно, но не точно — ортодоксы типа Миёси Мая. — Светловолосый оживился. — Но такой электорат, как оябун Эдогава-кай — скорее геморрой, чем приобретение.

— Почему?

— А он будет лучше господа-бога выполнять роль внутреннего контроля в её партии: постоянно делать сверки и ревизии вышестоящей инстанции по партийной организации. У него слишком обострённое чувство справедливости и на сделки с совестью он не пойдёт — а в современной политике особенно принцессе, особенно на избранном ею пути без них никак.

— Пожалуй, — Юто немного развеселился.

С высоты прожитых лет он был полностью согласен с услышанным, хотя незваного борёкудан, в отличие от собеседника, лично не знал. Только посредством массовой информации.

Однако диагноз был точен.

— Если копнуть чуть глубже, принцесса может опереться только на старшее и ну очень старшее поколение, это чтобы уверенно, — повторил мысль Такидзиро.

— Да. И что?

— Насколько рационально давать Хьюге Хироя решать, как будет жить его внучка Хьюга Хину? Нарешает сейчас он, сыграет в ящик через год-другой, а ей следующие десятилетие или два выкашливать последствия его решений?

— Жестоко.

— Жизнь. За решения умирающего в силу возраста электората всегда отвечает следующее поколение.

— Пожалуй… Тезис не бесспорен, но логичен, непротиворечив и справедлив.

— На закуску — чистая инсайдерская информация. Хаяси-сама, я могу рассчитывать на конфиденциальность того, что скажу вам сейчас?

— Конечно, — серьёзно кивнул патриарх. — Что бы это ни было.

— Знаете, в чём разница между мной и Ишикава Рион?

У Юто ушли долгие три секунды, чтобы сопоставить, что только что прозвучало мирское имя Принцессы Акисино.

— У меня есть своё мнение, но лучше скажи ты, — кивнул старик. — У тебя получается удивлять меня так часто, что я уже и не возьмусь предсказывать. Что ты заявишь в следующую секунду.

— Она хочет войти в историю и оставить какой-то след. Она сейчас скрупулёзно разрабатывает, какой именно.

— А ты?

— А я точно оставлю, хотя и не сильно к этому стремлюсь. И ещё менее ставлю подобное целью.

— Точно?

— Да. И с точки зрения человеческих ценностей мой вклад будет гораздо более существенным и положительным, чем любые её результаты, временной горизонт неважен.

Юто поднял взгляд и минуты три вглядывался в глаза парня, которых тот не отводил.

Молодые обычно не верят в богов, недооценивают нематериального, но в его годы мир открыт гораздо шире — по тем самым техническим причинам возрастного характера.

Решетников сейчас не обещал, не прогнозировал, а именно что констатировал. По секрету, без подоплёк, без попыток что-то получить путём манипуляций.

Просто ставил в известность.

— Я услышал тебя, Такидзиро-кун. — Хаяси поблагодарил кивком из положения сидя. — Знаешь, это была чертовски приятная новость. Теперь буду знать, что ответить им, когда позвонят ещё раз. Если позвонят.

Парень не стал спрашивать о деталях, лишь попросил ещё один кофе у заглянувшего в дверь секретаря:

— Вы же теперь хотите просто поболтать? Я не ошибаюсь?

— Точно. На общеобразовательные темы. А расскажи-ка мне про эти твои иерархии, пожалуйста, поскольку в мои годы такого понятийного аппарата ещё не было…

Фоновая часть сознания Хаяси Юто думала, что именно так и заключаются серьёзные договоренности — без лишних слов (вообще без слов применительно к данному случаю), без взаимных обещаний, без выпытывания или выведывания подноготной.