|
Рядом, направо, - игрушки, а также деревянные и металлические вещи, и в последнем зале - резиновые и кожаные изделия. Это я по своему усмотрению так разместил: не знаю, правильно ли, но бог свидетель, что я старался сделать как можно лучше. Наконец спросил я у Стася Вокульского, каково его мнение об этом, но вместо ответа он только пожал плечами и усмехнулся с таким видом, словно хотел сказать: "А мне какое дело?" Странный человек! Придет ему в голову гениальный план, он осуществит его в общих чертах, а детали его совершенно не интересуют. Он велел перевести магазин в новое помещение, сделал его средоточием торговли русскими тканями и заграничной галантереей, нанял служащих. Но, сделав это, сразу перестал вмешиваться в дела магазина: ездит с визитами к знатным господам, катается в собственном экипаже в Лазенковском парке или вдруг исчезает бесследно, а в магазин является всего на два-три часа в день. Притом он все время как-то рассеян, взволнован, словно чего-то ждет или опасается. Но какое это золотое сердце! Со стыдом признаюсь, что мне было немножко неприятно переезжать в новое помещение. С магазином еще полбеды; я, конечно, предпочитаю служить в огромном заведении на манер парижских, чем в такой лавчонке, как наш прежний магазин. Но мне жаль было расставаться с комнатой, в которой я прожил двадцать пять лет. Поскольку контракт наш был действителен до июля, я до середины мая сидел у себя в комнате, поглядывая то на стены, то на решетку, которая напоминала мне приятнейшие минуты, проведенные в Замостье, то на старую мебель. "Как я все это сдвину с места, как буду перевозить, боже ты мой?" - думал я. И вот однажды, в начале мая (в то время как раз стали распространяться слухи самого мирного свойства), перед закрытием магазина, подходит ко мне Стась и говорит: - Ну, что же, старина, пора бы переезжать на новую квартиру. Я почуствовал себя в эту минуту так, как будто вся кровь из меня вытекла, а он продолжает: - Пойдем-ка посмотрим квартиру, которую я снял для тебя в этом доме. - Как это снял? - спрашиваю я. - Ведь нужно договориться с хозяином о цене. - Уже все оплачено, - отвечает он. Берет меня под руку и через задние двери магазина ведет в сени. - Постой, - говорю я, - это помещение занято... А он вместо ответа открывает дверь. Вхожу... Честное слово - гостиная, мебель обита утрехтским бархатом, на столах альбомы, на окнах майолика... У стены книжный шкаф. - Вот тебе, - говорит Стась, показывая книжки в роскошных переплетах, - три истории Наполеона Первого, жизнеописания Гарибальди и Кошута, история Венгрии... Книжками я остался весьма доволен, но гостиная, признаюсь, произвела на меня неприятное впечатление. |
