|
- Ага... Чтобы их общипать, а потом улизнуть, - заметил астматик. - Нет, - продолжал бас, - не отмыться ему от этих поставок даже своим серым мылом. Галантерейный торговец занимается поставками! Варшавянин едет в Болгарию! - Ваш братец, инженер, ездил на заработки еще дальше, - отозвался тихий голос. - Как же! - прервал его бас. - Может, он и ситчики из Москвы выписывал? Вот вам еще одно темное дело: он топит отечественную промышленность. - Эх-хе-хе, - рассмеялся кто-то, доселе молчавший. - Это уж купца не касается. Купец на том и стоит, чтобы найти товар подешевле да продать его подороже. Не так ли? Эх-хе-хе! - Во всяком случае, я бы ломаного гроша не дал за его патриотизм, - отвечал бас. - Однако, - вставил тихий голос, - кажется, Вокульский доказал не только на словах, что он патриот. - Тем хуже! - прервал бас. - Доказал, когда был беден как церковная мышь, а как завелись денежки в кармане - сразу поостыл. - Эх, и почему мы всегда кого-нибудь обвиняем в измене или воровстве? Нехорошо!.. - попрекнул тихий голос. - Да чего вы его так защищаете?.. - спросил бас, с грохотом отодвинув стул. - Защищаю, потому что достаточно наслышан о нем, - отвечал тихий голос. - У меня возит товары некий Высоцкий; он с голоду помирал, пока Вокульский не поставил его на ноги... - На деньги, нажитые в Болгарии! Благотворитель! - Другие, сударь мой, разбогатели за счет общественных фондов, и то ничего. Эх-хе-хе! - Что ни говорите, это темная личность, - сказал в заключение астматик. - Мечется и за магазином не смотрит, ситчики ввозит, а теперь и дворянство, того и гляди, облапошит... Тут половой подал им новые бутылки, а я потихоньку выскользнул из комнаты. В разговор я вмешиваться не стал, ибо, зная Стаха с малолетства, мог бы сказать им только два слова: "Подлецы вы!.." И все это болтают в то самое время, когда я трепещу за его будущность, когда изо дня в день, вставая и ложась спать, я спрашиваю: "Что он делает? К чему? И что из этого получится?.." И все это болтают при мне, когда я только вчера видел собственными глазами, как стрелочник Высоцкий повалился ему в ноги, благодаря за перевод в Скерневицы и денежную помощь. Простой человек, а какая честная душа! Привез с собою десятилетнего сынишку и, показав ему Вокульского, сказал: - Смотри, Петрек, и запомни: этот барин - великий наш благодетель... Ежели он когда-нибудь скажет, чтобы ты руку дал себе за него отрубить, - отруби, и тогда все равно не отблагодаришь еще за все его милости... Или, к примеру, девушка, которая пишет ему из монастыря: "Я вспомнила одну молитву, которую знала в детстве, и буду молиться за вас..." Вот вам простые люди и падшие женщины; разве не больше у них благородных чувств, чем у нас, лощеных господ, хоть мы и трезвоним по всему городу о своих добродетелях, в которые к тому же сами не верим? Правильно делает Стась, что интересуется судьбою этих несчастных, хотя. |
