|
Не прошло и часу, как я был глубоко убежден, что суд по делу о кукле завершится всеобщим самоубийством, причем я, испуская дух у ног пани Ставской, решусь наконец признаться ей в любви. Вдруг кто-то громко позвонил у кухонных дверей. - Околоточный! - воскликнула пани Мисевичова. - Барыни принимают? - послышался чей-то уверенный голос, мигом вернувший мне бодрость. - Вот и Вокульский, - сказал я пани Ставской и подкрутил ус. На чудном личике пани Элены появился румянец, подобный бледно-розовому лепестку, упавшему на снег. Божественная женщина! О, почему я не Вокульский!.. Тогда бы... Вошел Стах. Пани Элена поднялась ему навстречу. - Вы нас не презираете? - спросила она сдавленным голосом. Вокульский удивленно взглянул ей в глаза и... два раза, один за другим, - два раза, не сойти мне с этого места! - поцеловал ей руку. А как нежны были эти поцелуи, можно было судить по тому, что совсем не слышно было обычного в таких случаях чмоканья. - Ах, вы пришли, великодушный пан Вокульский?.. Не погнушались несчастными женщинами, покрытыми позором! - завела, не знаю уж в который раз, свою приветственную речь пани Мисевичова. - Простите, сударыни, - прервал ее Вокульский. - Ваше положение, конечно, не из приятных, но я не вижу причин впадать в отчаяние. Через две-три недели дело выяснится, и тогда придет время убиваться - только не вам, а этой сумасшедшей баронессе. Как поживаешь, Элюня? - прибавил он, целуя девочку. Он говорил таким спокойным, уверенным тоном и держался так непринужденно, что пани Мисевичова перестала охать, а пани Ставская взглянула на меня немного бодрее. - Что же нам делать, великодушный пан Вокульский, который не погнушался... - начала пани Мисевичова. - Сейчас терпеливо ждать, - перебил Вокульский. - На суде доказать, что баронесса лжет, а затем возбудить против нее иск за клевету; и если ее засадят в тюрьму, пускай отсидит свой срок до последнего часа. Месяц тюремного заключения пойдет ей на пользу. Я уже говорил с адвокатом, завтра он явится к вам. - Сам бог послал вас, пан Вокульский! - воскликнула пани Мисевичова уже вполне обычным голосом и сорвала с головы повязку. - Я пришел к вам по более важному поводу, - обратился Стах к пани Ставской (как видно, ему, ослу этакому, не терпелось ее покинуть!). - Вы прекратили свои уроки? - Да. - Откажитесь от них раз и навсегда. Это работа тяжелая и невыгодная. Возьмитесь лучше за торговое дело. - Я? - Да, вы. |
